Владимир Андрейченко - Умереть вчера (СИ)

Ещё он успел заметить, как по центральной площади в сторону здания бежало несколько наёмников, оборачивающихся и стреляющих назад. Упав, Рекс больше ничего сделать не мог. На дворе уже вовсю разгорался день, а в сознании Максима включилась полная беспросветная ночь.

После этого перед глазами несколько раз мелькали озабоченные лица Купера и ещё каких‑то неизвестных сталкеров. Даже сам сатана плясал на балу в его честь. И всё это время — море, белый теплоход, нехилая качка от набегающих волн. Гром близкой и очень сильной грозы. Множество молний. И эхо, эхо, эхо.

Я слышал, будто есть места,

Где горы умудрёны и белёсы.

И эхо, возвращаясь к нам назад,

Правдиво отвечает на вопросы.

И я пришёл и задал им вопрос:

Как сделать, чтоб пропал всем бедам след?

Я долго ждал, я словно в землю врос,

Но горы промолчали мне в ответ.

Я вновь спросил, уверенно, всерьёз,

И эхо, повторив вопрос, как стих,

Сказало, что ответ довольно прост,

Что всё зависит лишь от нас самих.

Я так хочу, чтоб мы, живя под солнцем,

Задумались над правдой этих слов.

Ведь мы, рождаясь, вечно остаёмся

На той земле, где всем нам удаётся

В надежде верить в мир, добро, любовь.

Сознание возвращалось медленно и мучительно. В голове гудело, словно хор турецких мальчиков решил сегодня не петь, а сыграть на знаменитых русских деревянных ложках. Только вот ложки оказались не деревянными, а самыми, что ни на есть огромными железными литаврами. И по черепушке, по черепушке, по ней, родной! Макс открыл глаза и обвёл взглядом помещение. Что‑то знакомое. В углу комнаты потолок был частично разрушен. Где‑то эту картину он наблюдал буквально недавно. Со стоном приподнял с лежака голову, развернулся на один бок и, оперевшись на руку, начал осматриваться. Так до боли знакомо! Боль‑то точно оказалась знакомой, а помещение… Вдруг в поле зрения появилось улыбающееся настолько, что начинало пугать внезапным разрывом рта, лицо паренька. Как его там? А! Купер!

— Мы живы, что ли? — Максим не узнал своего голоса.

— Да, Рекс, не говори пока много, тебе нельзя. При ранении в правую сторону тебе частично зацепило голосовые связки. Я всё расскажу сам. Наёмники уничтожены полностью. Последних добили, подоспевшие сталкеры из группы Логопеда. Они сейчас производят зачистку подземелий. Всё не могут поверить, что с наёмниками ты разобрался в одиночку.

— А ты?

— Я что, я так. С гранатомета только двоих зацепил. Мне бы тоже конец пришёл, а тут как раз наши подоспели, — Купер показал Рексу перевязанную правую руку. На лбу парня был прилеплен лейкопластырь.

— А твой отец… — Максим закашлялся, не договорив.

— Могила тут, недалеко, но я туда без тебя не пойду. Мужики тебе артефактов разных наложили для лечения, сказали, к вечеру будешь как новенький. Может, сходим?

Макс кивнул, лёг на спину и закрыл глаза. Можно теперь даже умереть. Потом подумал: «А вот — выкусите все!» И резко соскочил с лежака. В ноге боль уже почти не ощущалась, левая рука тоже поднималась нормально, правда немного со скрипом. Правая ещё болела и голова не желала поворачиваться. Но после произошедшего, это большой бедой уже можно было не считать. Прорвёмся!

Внизу на лестнице раздались шаги и голоса. Рекс сел на лежанку, Купер сидел рядом с ним. Первым в помещение вошёл сурового вида сталкер и, сильно картавя слова,

поздоровался.

— Пдивет, гедой! Как деда?

По разговору Макс понял, кто это, и за что ему дали кличку Логопед, и улыбнулся.

— Не дождётесь! — Максим ещё хрипел, но старался говорить бодро.

— Ну, ты дад! Кому сказы — не поведят! Вот так дегенды и появдяются!

— Какая уж там легенда… Знаете, мужики, злость такая взяла, какой ещё не испытывал. Самому бы кто раньше рассказал, тоже, наверное, не поверил.

— Ну, ты давай, приходи до вечера в себя, — проговорил сталкер, стоящий рядом с Логопедом. — Мы Большому уже сообщили. Завтра с утра выходим к бару. Он хабар ждёт. Ладно, пойдем мы ещё по округе прогуляемся для успокоения. А то мало ли, что.

Сталкеры спустились вниз. Максим всем корпусом развернулся в сторону Купера.

— А что, пошли на могилу прямо сейчас? — тот радостно кивнул, — только бутылку возьми с собой, помянем мужика…

Солнце заходило за горизонт, красный диск медленно опускался за холмами. Два человеческих силуэта стояли перед железным, скрученным ржавой проволокой крестом на небольшом земляном холмике. Светлый день прощался с миром ровно на одну ночь, округа постепенно замирала перед таинством мрака. Весна уже вступила в свои права изо всех сил. Среди множества смертей, случившихся на этой многострадальной земле за последнее время, наконец, запахло жизнью. Природа проснулась, вздохнула полной грудью, начала свой разбег и её уже ничем нельзя было остановить. То, что не успел сделать отец, обязательно сделает сын. Так было, так есть, и так будет ещё много — много раз. Всё повторяется снова и снова. Сколько бы зло не старалось, добро всё равно возвращается на круги своя.