Сергей Слюсаренко - Тактильные ощущения

— А!!! Вот вы о каких сотрудниках говорите! Я все понял! — искренне обрадовался Гамбург. — А то я испугался и подумал, что в тех делах, с которыми я более-менее знаком, стали работать новые принципы. И что, помогают ваши советы и тренировки? Нет, спасибо. (Это уже про орешки).

— Конечно! Наш главный постулат — надо сделать из разрозненного коллектива команду, семью, если хотите! Чтобы каждый чувствовал себя членом группы и понимал, что от него зависит успех каждого! Очень помогают, например, для групп обслуживания, соревнования в индивидуализации униформ, на звание «Лучший по профессии» и тому подобное.

— Индивидуализация униформы? Это вроде соленого сахара, — не понял собеседник. Он взял орешек и стал внимательно его рассматривать. — Это как?

— Ну, например, кто сможет больше значков повесить на левый лацкан пиджака. Очень стимулирует. По итогам — денежная премия. И коллектив живет! А массовые походы в кино, в театр. Правда, в театр — не любят.

— Вы знаете, — проговорил Гамбург, — мне кажется, что такое уже раньше было. При другой системе. Называлось моральное и материальное стимулирование. И, несмотря на то же наполнение проблемы, все над этим смеялись. Особенно над моральным. Потому что в материальное не верили. Но вот в мое время, в моей среде таких проблем не возникало. Вот вы, извините, по профессии кто? Учились где?

Гамбург говорил со мной, держа свой бокал на уровне глаз и покачивая его. Вязкая жидкость растекалась по стенкам и сквозь нее просвечивала лампа напротив стойки бара.

— Я окончил физический университет. Наши многие пошли не в науку, а в бизнес. Наука никому теперь не нужна.

— Да, тут вы правы. Никому. Но мы ведь почти коллеги. Я физтех заканчивал. Нет, не тот. В другом месте. И потом меня и ещё тридцать таких же пацанов взяли на программу управляемого термояда. Вы знаете, тогда у нас не возникало никаких потребностей в мотивационных стимуляторах. Нас привезли в глубокую тайгу. Мы сами, ну почти сами, построили лабораторию. Потом работали, как проклятые. У нас зарплаты были мизерные! Но как мы хотели сделать это! Хотя, наверное, тот, кто придумал такую стимуляцию мотиваций, как вы называете, был гений менеджмента, как теперь принято говорить. Нас, тридцать птенцов кинули на прорыв. И мы сделали этот чертов термояд!.

Я теперь понял, откуда мне знакомо лицо собеседника. Портреты создателей первой рабочей установки холодного термоядерного синтеза были напечатаны на обложках учебников по физике. Он старше меня лет на пятнадцать. Да, так и есть. Они перевернули мир. Почти. Реактор остался в единичном экземпляре и его потом скифы разворовали на металлолом.

— Конечно. Другие времена, другие требования. Сейчас уже никто никуда не поедет, даже если предложить. Всем нужно деньги зарабатывать.

— Ну, вы, мне кажется, ошибаетесь. Все кругом говорят о зарабатывании денег, о новой формации. А кто их зарабатывает, эти деньги? Нувориши? Так они их воруют. Ваши продавцы без мотивации? Да, они ничуть не поменяли свой статус. Ничто кругом не меняется. Только слова другие. Вот вы, никогда не жалели о том, что не стали работать по своей основной специальности? А стали заниматься именно этим, как его? Втира… Мотивированием? — Гамбург оказался въедливым полемистом. И опять попал в точку.

— Я могу сказать вам честно — я не думал об этом, — я сказал это, глядя в сторону, рассматривая огонь лампочки сквозь бокал с коньяком.

— Ох, неправда. Думали, уверен — думали! Если, конечно, пошли в свой университет потому, что интересно было и учились по-настоящему. Не может человеческий мозг, натренированный на сложные задачи, на постоянное творчество, удовлетворяться меньшим.

— Ну — кто вам сказал, что у нас не творчество и проблемы несложные. Ой, какие сложные! И кроме того, видел я нынешних ученых, я не вас имею в виду, простите. У них носки с дырками и пиджаки в заплатках.

— Вы правы, не просто сейчас таким. Да и мало кто остался. Молодежь вон вся куда подалась. Да и ещё — никому не нужна наша работа сейчас. Шаманство больше в чести. А что касается вас… Вы, я вижу, человек умный и честный. Но попомните мое слово — в жизни могут появиться такие проблемы, по сравнению с которыми ваш менеджмент — так, комариный пук. И вот тогда у вас может все мировоззрение поменяться. Тогда вы поймете, что ни деньги, ни суета эта ваша с тренингами творят ваш мир. Это будут великие времена!

— Ну, вы прямо Нострадамус! — я решил перевести все в шутку.