Морган Райс - Первая Арена. Охотники за головами

Не говоря уже обо всем остальном: сломанные ребра, рана на руке от шрапнели, новая рана от укуса на плече, опухшее лицо… я облокачиваюсь на ограждение и пытаюсь восстановить дыхание. Я действительно сомневаюсь, что смогу драться еще с кем-то. Теперь я понимаю, почему на Первой Арене не бывает выживших.

Я замечаю движение и поднимаю глаза на лидера, хмуро глядящего вниз. Он не выглядит довольным. Толпа продолжает аплодировать, и я не могу не думать, что почему-то смущаю лидера. Очевидно, схватки на арене должны быть быстрыми и представлять из себя лишь героическую казнь. Они не должны длиться дольше одного раунда. Очевидно, он ожидал, что я умру раньше.

Что еще хуже, люди в толпе неистово делают ставки. Интересно, поставил ли лидер и его люди против меня? Возможно, моя победа стоила им денег. Какие здесь могут быть ставки? Думаю, что 500 к 1 против меня.

Вокруг него толпятся советники и с возбужденным видом шепчут что-то ему в уши, как будто предлагая план. Он медленно кивает в ответ.

В этот самый момент в клетку входят два охотника за головами. Они подбегают к телу Ширы и тащат его по рингу. Один из них наклоняется и хватает копье и трупик змеи. Пол красный и скользкий от крови. Я наблюдаю за происходящим, все еще стараясь восстановить дыхание, когда слышу слабый шум. Вскоре он усиливается и земля подо мной дрожит. Вскоре шум превращается в оглушительный рев.

Вся толпа вскакивает на ноги с бешеным топотом, каждый присутствующий в зале поворачивается ко входному туннелю. Входит дюжина мужчин, все они держат факелы. Они очищают путь для кого-то совершенно необыкновенного. Толпа ревет все громче и громче пока грохот не становится оглушающим. Мне не нравится этот звук, он говорит о том, что они хорошо знают этого человека.

Еще через несколько секунд я вижу то, что вызвало такой восторг и рокот. Позади свиты из дюжины факелоносцев я замечаю того, кто теперь мой новый соперник. Я сглатываю.

Он, вероятно, самый большой и самый мускулистый человек из всех, кого я видела. Он возвышается над факелоносцами по крайней мере сантиметров на тридцать, на каждом квадратном сантиметре его тела выпирают мышцы. Он в три раза больше любого обычного человека. На нем надета черная маска, зловещая и угрожающая, поэтому я не вижу его лица. Наверное, я лучше пас.

Его руки и предплечья закрывают черные перчатки из твердого материала, покрытого шипами. Он абсолютно голый, за исключением черных, облегающих шорт и черных боевых ботинок. Мышцы его бедра переливаются при каждом шаге.

Когда он подходит к рингу ближе, толпа сходит с ума. Наконец, становится возможным разобрать то, что они скандируют:

«МАЛЬ-КОЛЬМ! МАЛЬ-КОЛЬМ! МАЛЬ-КОЛЬМ!»

Он кажется равнодушным к восторгу толпы; ему просто все равно. Окруженный свитой из двух дюжин людей, он выглядит зверем в клетке, готовым разорвать все, что ему встретится на пути. Я все не могу привыкнуть к мысли, что мне предстоит с ним драться. Это шутка. У меня нет и шанса.

Мне повезло с сумоистом, потому что он был слишком уверен в себе и беззаботен; с Широй мне тоже повезло, но все могло случиться иначе. Но этот человек… Очевидно, что он победит меня одной рукой. Я не пессимист. Но когда он взбирается по лестнице, заходит в клетку и встает, больше меня в два раза, этого достаточно, чтобы у меня задрожали колени. Это не человек – это чудовище, только совсем не сказочное. Я решаю, что они берегли его для особых случаев – натравливать на людей, которые не поддаются играм и смущают лидера. Или, может быть, он – последнее средство, чтобы убивать людей быстро и безболезненно, не полагаясь больше на случай.

Он широко разводит руки и откидывает голову, отчего толпа сходит с ума. Шум так громок, что у меня болят уши. Зверь не отводит от меня глаз, которые я вижу сквозь маску. Я чувствую, как они сверлят меня – бездушные черные глаза. Он медленно опускает руки, все еще пялясь. Я отклоняюсь от клетки и стою теперь на своих ногах, глядя ему прямо в лицо. Я стараюсь изо всех сил стоять прямо и выглядеть бесстрашно. Правда, сомневаюсь, что это сработает.

Я не знаю, что делать дальше. На этой арене нет официального звука или сигнала, отмечающего начало матча. И даже если бы был, мне кажется, никто не обращал бы на него внимания в любом случае. Матчи начинаются тогда, когда их начинают бойцы. И я не в настроении начать этот. Он также не торопится, наслаждаясь каждым моментом, стараясь устрашить меня. Это действует.