Морган Райс - Вторая Арена

– Я всего лишь хотела помочь, – говорю я.

– За собой присмотри, – бросает она мне в ответ.

Она нарисовала на песке линию.

– Чарли, иди сюда, ко мне, – командует она.

Чарли смотрит попеременно то на меня, то на Фло, и кажется не очень хочет идти к ней. Однако он медленно слушается и переходит на ее сторону.

У меня невольно возникает чувство, что отныне мы тут все противники. И сражаемся каждый за себя.

Нас ведут из туннеля в туннель, кажется, что мы идем много часов, на этот раз не выходя на поверхность, каждые пять метров горят аварийные лампочки. У меня под ногами то и дело пробегают крысы и я слышу глухой гул от едущего где-то поезда. Ничего не понимаю. Неужели сегодняшние игры будут под землей?

Логан становится все тяжелее, повисая сильнее на нас с Беном, и я чувствую, как его покидают жизненные силы. Сама идея того, что он пойдет на арену сражаться с остальными, совершенно сумасшедшая. Он едва держится на ногах.

Я снова пытаюсь придумать стратегию, способ выжить. Но это сложно – нас окружает десяток вооруженных подростков, которые жаждут нас убить, и я даже не знаю, на что будет похож ринг. Просто оставаться в живых станет целым испытанием, не говоря уже о том, чтобы заботиться о выживании всех. Я беспокоюсь за Бри больше, чем за кого бы то ни было. Нужно найти способ защитить ее.

Открылась тяжелая металлическая дверь и в коридор хлынул солнечный свет. Слышен глухой рев толпы, в то время как нас толкают вперед. Я поднимаю глаза на слепящий свет, стараясь понять, где мы находимся.

Когда нас выталкивают наружу, дверь за нами закрывается и холодный зимний ветер бьет мне в лицо; рев становится громче. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Я не могу понять, откуда идет звук. Затем снова раздается рев и я смотрю вверх.

Тут я понимаю, что мы стоим на дне круглого каньона с крутыми скалами в сотне метров от нас. На самом верху, на краю скал, за перилами стоят зрители. Они свистят нам.

Стены поднимаются вверх на десятки метров и я даже представить не могу, как отсюда можно выбраться. Затем я понимаю: на этот раз выхода не будет. Я оглядываюсь и вижу десятки вооруженных до зубов подростков, которые стоят рядом с нами на дне ущелья. Нас всех засунули сюда, не предусмотрев выхода, чтобы мы убивали друг друга. Но почему именно здесь? Почему не там, на земле?

Я оглядываю арену, стены каньона и по коже у меня пробегает холодок. Я невольно думаю о том, что в рукаве у охотников спрятаны козыри. Я смотрю наверх и в метрах тридцати над землей вижу толстые канаты, которые свисают с краев кратера. Но почему они не достают до дна? Это не имеет ни малейшего смысла. Как мы должны добраться дотуда для начала?

Прежде чем я успеваю решить эту загадку, в воздухе раздается громкий голос. Толпа стихает и я смотрю вверх и вижу вождя, который смотрит вниз. Его глаза широко раскрыты, на лице застыла мерзкая улыбка.

– Братья и сестры, – громыхает его голос, – я представляю вам третий и последний день Второй Арены!

Толпа в ответ ревет. Он ждет, пока рев утихнет.

– Сегодняшняя цель совсем проста. Сейчас вас внизу восемнадцать. Вам нужно убить друг друга. Последний, кто останется в живых, и будет победителем!

От его слов толпа приходит в полный восторг.

– Да начнутся игры!

Неожиданно я замечаю вокруг себя движение – это дети бросились друг на друга и на нас, началась свалка.

Толпа ревет, ей это приходится по душе.

Арена обнажает худшие качества в этих подростках. Я вижу злобное выражение на их лицах, когда они бросаются друг на друга. Я вижу, как одна девочка берет меч и пронзает им какого-то мальчика в спину. Он в шоке падает, становясь первой жертвой. Толпа ревет.

Краем глаза я замечаю движение и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как меня атакует какая-то полная девочка, занеся над моей головой топор. Мои инстинкты выживания берут верх. В последнюю секунду я уворачиваюсь с траектории топора и перерубаю его надвое своим мечом. Она пролетает мимо меня, держа обломок, и в это мгновение я пинаю ее в спину, отправляя в полет головой вперед.

Толпа ликует. Она в бешенстве поднимается.

– Я не хочу сделать тебе больно, – говорю я, стараясь рассуждать спокойно. Я говорю правду: я никого не хочу убивать, я лишь хочу отсюда выбраться.

Но она не слышит мои убеждения. Она думает, что единственный способ выжить – это убить меня.

Она снимает с талии нож и целится в меня, высоко подняв его и издав дикий крик. Я не медлю. Я снимаю маленький метательный нож с пояса, встаю на одну ногу, размахиваюсь и кидаю его в нее. Она стоит совсем недалеко и не шевелится, прицеливаясь, поэтому нож входит ей прямо в лоб. Ее глаза широко открываются и она замертво падает на спину.