Морган Райс - Вторая Арена

Раздается очередной сигнал и выше в песке я замечаю странное движение. Поначалу я не могу разобрать, что это. Но когда у меня получается, я не верю своим глазам.

Из песка во всех направлениях выползают десятки разноцветных змей.

Десятки детей выше по горе пытаются быстро ретироваться, но уже слишком поздно. Они пытаются обмануть змей, двигаясь то вправо, то влево, но змеи вонзают в них свои клыки. Подростки один за другим кричат в агонии. Яд действует очень быстро и вот уже несколько из них лежат без движения, другие же напоролись на лезвия во время бега.

К счастью, змеи умирают сразу же после того, как вонзают клыки в детей – кажется, использование яда смертельно и для них.

Однако одна, особенно большая, змея осталась в живых.

Она ползет вниз по склону горы, прямо на нас.

Нет , думаю я, только не змея. Что угодно, но не змея.

И, конечно, змея выбирает меня. Я мысленно готовлюсь к атаке, заранее вздрагивая, не имея возможности отступить.

Но тут откуда-то сбоку выступает Фло, хватает змею за голову и держит ее так, крепко сжимая обеими руками. Она извивается, как сумасшедшая, но выбраться не может.

– Чарли, доставай проволку! – кричит она.

Чарли достает из кармана проволку и обматывает ее несколько раз вокруг шеи змеи. Он затягивает ее так туго, как только может, и Бен подбегает, чтобы помочь ему. Наконец, голова змеи отсоединяется от тела, которое просто скатывается вниз по горе.

Я оглядываюсь и вижу, что все остальные подростки мертвы. Мы единственные, кто остался в живых. Я едва могу в это поверить.

Мы берем Логана и идем к вершине горы все вместе. Мы поднимаемся, следуя по пути из мертвых тел других участников арены, которые уже собрали все ловушки, и через несколько мгновений оказываемся наверху.

Раздается дикий рев толпы.

Невероятно. Мы снова выжили.

Мы вернулись в пещеру поздно вечером и теперь сидим вокруг костра в изнеможении. Я откидываю голову назад, облокотившись на стену, и закрываю глаза. Не думаю, что когда-либо смогу открыть их снова. Каждая косточка моего тела ноет и болит. Трудно представить, что пришлось перенести моему телу за последние пару дней. Если бы кто-нибудь сказал мне, что я могу сейчас лечь спать лет эдак на двадцать, я бы согласилась, не раздумывая.

Я всего лишь хочу, чтобы вся эта агония и страдания прекратились – не только мои, но и всех остальных. Мы сражались из последних сил, вовсю цеплялись за жизнь, однако я не совсем понимаю – для чего? Все равно все кончится тем, что нас убьют. В некотором смысле, мы всего лишь продлеваем свои страдания.

Я оглядываюсь и вижу изнуренные лица Бри и Чарли, Бена и Логана, даже Фло. Вид Логана, который лежит возле меня, особенно ранит меня. Ему досталось больше всех сегодня и, хотя я попыталась остановить кровотечение, эффекта от этого было мало. Он потерял много крови и теперь выглядит мертвецки бледным. Я пыталась растормощить его несколько раз, но он лишь стонал и отворачивался. Мое сердце болит и я боюсь за него. Если он не получит медицинскую помощь в самом скором времени, ему не выжить. Не говоря уже о том, что сражаться завтра в таком состоянии он просто не может. У меня снова появляется тянущее чувство, будто я сижу у кровати смертельно больного.

Все остальные выглядят не намного лучше. Мы все такие побитые, изломанные, пришибленные, не говоря уже о том, что мы с ужасом думаем о завтрашнем дне. Фло была права: с каждым днем ставки повышаются. Не могу даже представить, что они приготовили нам на завтра. Я уверена, что мы не переживем этого.

Раздается сигнал, открывается потолок и на этот раз с него опускается двенадцать корзин, переполненных едой и полезными вещами. Если вчера мы с нетерпением бежали к ним, то сегодня мы лишь смотрим друг на друга, не в силах подняться и принести их.

Наконец, мы с трудом поднимаемся на ноги и проходим через комнату. У меня ощущение, что мои ноги весят по полтонны каждая, когда я подхожу и поднимаю две корзины, захватив и корзины для Логана, в то время как остальные берут свои. Мы несем их назад к костру.

Я с волнением вижу, что они переполнены добром, едой, всевозможными закусками и сладостями. Не могу поверить, что охотникам удалось найти и сберечь столько прекрасной еды, в то время как остальной мир голодает. Мысль об этом причиняет мне страдания: у них всего слишком много, тогда как у остальных ничего нет.

Если вчера я наслаждалась пищей, то сегодня я ем гораздо медленней, как и остальные. Отчасти я потеряла аппетит. Я открываю шоколадный батончик и откусываю. Он очень вкусный и сахар кружит мне голову, но вчерашний восторг угас.