Олег Борисов - Палач

– Гражданское лицо, бывший государственный служащий. Трибунал обязан выполнить полную процедуру: заслушать обвинение, заслушать защиту, дать последнее слово и затем привести приговор в исполнение. Я вам приготовил справку, вот она. – Высушенный годами старик суетливо зашуршал бумагами, добывая из вороха документов нужный.

– Так, ладно. Все равно пока лишь первое заседание. Потом найдешь… Обвиняемый, вам известен список нарушений, по которым Империя будет выносить решение о вашем будущем?

Клаккер перестал разглядывать тяжелые кандалы на руках и посмотрел на судью:

– Да, ваша честь. Государственная измена, убийства и грабеж. Там было еще что-то про дружбу с Тенями, но это явно мелочи.

– Мелочи? – Звеня медалями, полковник сел и с интересом стал разглядывать нахала. – За эти мелочи четвертуют, любезный. А вы считаете, что на подобное можно не обращать внимания… Хотя в свете государственной измены остальные преступления могут и в самом деле показаться детскими шалостями… Почему вы решили отказаться от защиты?

– Я буду защищать себя сам, – усмехнулся бывший палач. – Мне кажется, адвокаты просто не имеют допуска к тем делам, по которым выдвинуто обвинение. Поэтому, если уважаемый суд захочет узнать детали, я смогу предоставить всю необходимую информацию.

– Суд желает… Вас даже вывезли сюда с Изнанки, чтобы разные заинтересованные лица не вмешивались в деятельность трибунала и не пытались повлиять на итоговое решение.

– Это невозможно, – позвенел цепью Клаккер. Разбитое лицо чесалось, отбитые бока болели, да еще проклятые железки натирали запястья. Хотелось лечь прямо тут, на жесткой скамье, и поспать день-другой.

– Невозможно что?

– Невозможно повлиять на решение. Трибунал всегда выносит одно-единственное решение. Виновен, и петлю на шею. Я повидал на своем веку множество трибуналов, ваша честь. Они всегда заканчивались одинаково… Хотя соврал, прошу прощения… Один раз было исключение. Штраф-рота побежала от Теней, и их осудили, а затем для искупления кровью отправили снова на передовую.

– И как? – Скучавший до этого на пенсии полковник начал получать наслаждение от беседы. Возможность снова вершить правосудие, ощущать за своей спиной всю мощь Имперских карательных органов. Снова быть нужным своей стране и народу – что может быть лучше? Тем более, когда обвиняемый – неординарная личность. Не забитый новобранец, заснувший на посту, или проворовавшийся каптерщик. Здесь все намного серьезнее. А значит, после вынесения приговора обеспечены глянцевые фотографии на первых полосах газет. Просто прекрасное начало весны: премиальные за любимую работу и возможность напомнить о себе старым знакомым. – И как закончилась эта история?

– Пали смертью героев. Остановили прорыв, позволили перегруппировать войска и контратаковать с укрепленных позиций. – Позвенев цепями, обвиняемый попросил: – Кстати, о героях. Может быть, меня в какую-нибудь клетку посадить, чтобы обезопасить уважаемый трибунал? Ну и снять заодно эти побрякушки. Жмут – сил нет… А я бы за это с удовольствием сотрудничал со следствием.

– Следствие уже закончено.

– Значит, сотрудничал бы с уважаемым трибуналом. Меня все равно вздернут, так какой смысл отравлять последний миг существования?

Председатель задумался на мгновение, затем ответил, насмешливо выпятив нижнюю губу:

– Трибунал рассмотрит ваше заявление. Прошу секретаря внести его в протокол. А сейчас объявляется технический перерыв до завтра. Может быть, прокурор сумеет собраться с силами и посетит заседание… Увести обвиняемого… И найди мне этот чертов документ, где написано про какие-то странные права гражданских лиц, обвиненных в государственной измене. Не хочу выглядеть профаном при зачитывании приговора…

– Тебе не кажется, что история ходит по кругу?

Наместник Его Императорского Величества подождал, пока ему поставят стул, затем сел, откинув полы шерстяного сюртука. Клаккер вполне неплохо разместился на матрасе, набитом соломой. В пустой камере, кроме двухъярусных нар, нашлось место для скрипучего табурета, привинченной к стене раковине и прикрытого дощатой крышкой отхожего места, откуда нещадно разило хлоркой.

– Впервые мы познакомились в тюрьме, если не ошибаюсь.

– Вы не можете ошибаться, по должности не положено, – лениво отозвался охотник, бережно укладываясь на больной бок. – Кроме того, у вас прекрасная память. За все время нашего знакомства вы не забыли ни единого крохотного фактика или мелькнувшей мимо цифры. Иногда мне кажется, что у вас вместо головы арифмометр.