Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета

Из КПП его поддержали огнем стоявший в дверях Семен Поликарпов и Войтов, показавшийся в окне второго этажа.

Оказавшись внутри, Глеб опустил Лажева прямо на пол. Рухнул на колени рядом, одновременно доставая индивидуальный пакет. Рванул оболочку на нем, обнажая бинт и начал лихорадочно перевязывать плечо Кирилла, накладывая полоску марли прямо на одежду.

– Больно-то как! – простонал Лажев, открывая глаза.

Он дышал неровно, и видно было, что каждый вздох приносит ему страдания. Глеб бинтовал его, отчетливо понимая – Кирилл уже не жилец. Пуля разворотила ему плечо, и удивительно, что он не умер сразу от болевого шока. Или хотя бы не потерял сознание.

– Глеб, Дёню позови! – за два раза выговорил Лажев. – Сказать ему кое-что хочу.

– Семен, наверх, подмени Войтова, – мотнул головой Чужинов.

Тот кивнул – сейчас! – и бросился по заваленной мусором лестнице на второй этаж.

– А тебя, Глеб, я уважаю – мужик! Видел я твой портсигар, и то, что в нем лежит, знаю, для чего. И сколько их осталось, тоже.

Лажев ненадолго прервался, сильно прикусив губу, вероятно пережидая очередной приступ боли, затем продолжил:

– Был у меня один знакомый, тот, когда с ним такое случилось, забухал, страшное дело. И откуда только что брал? А затем и ствол себе в рот засунул, хотя капсул у него еще штук полста оставалось. А ты – молодец, держишься! По виду-то ничего и не скажешь.

«Интересно, другие-то знают?» – подумал Глеб, когда Лажев сказал:

– Ты не боись, остальные не в курсе. Да, Глеб, просьба у меня к тебе: ты уж девчонку эту, Полину, постарайся доставить. Хорошая она баба, несмотря ни на что.

Атас замолчал, видя приближающегося Дениса Войтова.

– Чего хотел, Кирилл?

– Дёня, вот как перед богом клянусь – ну не я это был! Теперь-то мне зачем тебе врать? Проще покаяться, чтобы хоть одним грешком меньше стало.

– Я верю тебе, Кирилл, – ответил Войтов, и по его лицу было видно, что он говорит правду. – Погоди, сейчас тебе немного легче станет, – извлек он из кармана разгрузки тюбик с промедолом.

– Не надо, Дёня, мне уже ничего не надо.

Лажев охнул от боли, лицо его исказилось, по телу пробежала судорога, и он затих.

– Денис, может, скажешь наконец, что вас мир-то все не брал?

Войтов по-прежнему держал в руке тюбик с обезболивающим.

– Вот из-за этого, – махнул он им в воздухе. – Был один случай. Нарвались однажды на засаду – мало не показалось. Три «двухсотых» [39]и раненых хватало. Принесли на базу одного паренька, сутки на себе перли: колено у него пулей раздроблено. Полезли в нычку, а там пусто. Я на Лажева и подумал. Наехал на него, а он ни в какую не сознается. Ну а кто бы мог еще взять? Сидельцы все торчки.

– Он не мог врать перед смертью, Денис.

– Я ему верю, Глеб. И это наталкивает на нехорошие мысли. Но с этим потом, если отсюда выбраться получится. Пошли, сейчас они снова попрут.

Будто в подтверждение его слов сверху послышалась частая стрельба Поликарпова, и они бросились ему на помощь. Уже на лестнице услышали вскрик Семена и его ругань.

– Зацепили, козлы, – сообщил он, как будто и без того не видно было его окровавленный рукав и кровь, сочащуюся из-под манжеты.

– Полина, перевяжи! – Чужинов на ходу сунул девушке бинт, кидаясь к окну. Тот, который он не успел использовать, потому что одного для Лажева оказалось мало, а другой уже так и не пригодился.

Все они устроились на грязном бетонном полу в ожидании очередной атаки. Полина закончила бинтовать руку Поликарпова и теперь сидела в углу, безучастно глядя в какую-то точку на стене.

«Из-за Молинова переживает», – видя ее состояние, подумал Глеб.

– Место тут неплохое. – Денис занимался тем, что пересчитывал патроны в автомате Молинова, прихваченном им из склада. – Знать бы, сразу здесь и расположиться. Но если даже Лажев о нем не знал… Только долго нам и тут не продержаться – патронов не хватит. Тринадцать, – закончил он подсчет. – И к «Винторезу» почти такая же история.

Глеб кивнул: у него самого дела обстояли не намного лучше.

– Семен, что у тебя?

– К автомату – полтора магазина и к «макарову» – два.

– У Кирилла должен быть нерасстрелянный в «Беретте», – вспомнил Войтов. – Не слышал, чтобы он хоть раз из нее выстрелил.

– И еще один ему Полина давала.

– Полина, – обратился Глеб к девушке, – может, у тебя и еще к ней есть?

Девушка молча покачала головой: нет.

– Негусто, – подытожил Войтов. – На пару раз только и хватит. Единственное, что приходит в голову, – дождаться темноты и уже потом попробовать отсюда улизнуть. Глеб, как ты считаешь? – И сам же ответил: – Черта с два они дадут нам отсюда уйти: темнота им еще больше на руку. Да и не продержаться нам до ночи. В общем, ничего хорошего не предвидится. Может быть, у кого-нибудь дельные мысли есть?