Дмитрий Ермаков - Третья сила

— Уединению конец, — произнес отшельник, уложив мужчин и девушку на самодельные циновки. — Значит, такова моя карма…

Данзан тяжело вздохнул, оплакивая потерянную тишину, потом через силу улыбнулся, взял лопату и отправился копать могилу для бедного Сяо.

Лена очнулась и долго не могла понять, где она оказалась. Глаза открыть она первое время не решалась, доверила право первенства другим органам чувств. Картина, которую рисовали слух, осязание и обоняние, складывалась интересная.

Она находилась в помещении. Но не под землей. Обычных для метро запахов сырости и затхлости не ощущалось. Вместо них ноздри щекотал терпкий аромат травы и цветов, названия которых Лена определить не могла.

Сквозь закрытые веки Лена различала в помещении один источник мягкого, тусклого света. Все остальное скрывала темнота.

В комнате было не жарко, но и не холодно, градусов двадцать пять. С нее сняли почти всю одежду, кроме трусов и тельняшки, и укрыли чем-то вроде пледа. Ощупав его, Лена пришла к выводу, что покрывало сделано из шерсти. Ни куртки, ни брюк рядом не оказалось.

Отсутствие одежды девушку немного испугало — слишком хорошо она помнила недавние приключения в логове Фролова. Потом Рысева различила мерное похрапывание. Значит, в комнате она оказалась не одна, тут был еще кто-то.

"Хоть бы это оказался кто-то из наших. Не хватало еще при постороннем мужчине без штанов… Ну, хватит играть в крота, — приказала себе Лена. — Пора осмотреться".

И она открыла глаза.

Зрение, главный источник информации об окружающем мире, смогло добавить до обидного мало.

Небольшое квадратное помещение площадью примерно пять на пять метров. Пол, стены, потолок из одинаковых квадратных блоков. Из мебели — только две узкие лежанки. Застекленное окошко. Источником запаха оказались пучки травы, разложенные повсюду.

Присмотревшись, Лена с радостью поняла, что человек, спящий на второй лежанке, — вовсе не какой-то посторонний тип, а ее защитник и друг Борис Молотов. Из-под одеяла с одной стороны торчала лысина, а с другой — ноги в шерстяных носках.

"Он у нас один такой большой, — с улыбкой подумала девушка. — Будда и Сяо целиком бы поместились. Кстати, интересно, а они-то где?"

Лена попыталась встать. И тут же дала о себе знать шишка на затылке. Пока Рысева лежала спокойно, боли она не чувствовала. Резкое движение отозвалось колющим болевым спазмом.

— Ох. Крепко же меня стукнули, — простонала девушка, спуская на пол босые ноги. — Ладно, до свадьбы заживет.

У постели Молотова Лена остановилась. Осторожно присела на край кровати, отогнула одеяло.

Борис спал.

Лицо его, которое все последние дни выражало либо предельную усталость, либо крайнее раздражение, было спокойным и безмятежным, точно у младенца. Сон разгладил морщины на лбу сталкера, растянул его губы, редко выражавшие даже подобие улыбки, в тонкий, изящный полумесяц. Молотов был красив, как римский император из учебника истории. Или как атлет. Не было в его внешности ни капли позерства, никакой игры. Это подкупало и манило. Хотелось прилечь рядом, положить голову на могучее плечо и забыться снова сладким, безмятежным сном. Лена тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. Первым делом следовало выяснить, где они оказались.

В окне Лена ничего толком разглядеть не смогла: несколько раскидистых елей подступали к самым стенам здания, да и стекло слегка запотело. Выход из помещения имелся только один, так что выбор оказался невелик.

Лена несколько раз глубоко вдохнула, чтобы унять волнение, и решительно толкнула дверь от себя.

В соседней комнате, замысловато сложив ноги, сидел пожилой человек в оранжевой накидке. Не сказать, чтобы совсем старик, но лет пятьдесят незнакомцу исполнилось, за это Лена готова была ручаться.

Седые жесткие волосы собраны на затылке в тугой пучок. Ноги обуты в забавные самодельные сапожки. Или валенки. Красивое мудрое лицо исполнено спокойствия и внутренней силы. Лене никогда еще не доводилось видеть людей, настолько отрешенных от всех бед и забот. В метро все люди, независимо от социального статуса и материального положения, находились почти в постоянном напряжении — чего-то опасались, к чему-то прислушивались. Этому человеку, судя по всему, абсолютно нечего было бояться.

В руке он держал керамическую чашку. От нее шел едва уловимый травяной аромат.

— Э-э… здрасьте, — произнесла Лена. Помявшись на пороге, она все же решилась подойти поближе.