Илья СТАЛЬНОВ - УДАР ИГЛЫ

Что делать? Бежать? Бесполезно – с двух шагов он пристрелит меня без особого труда. Тихо ждать своей участи? Так тоже вроде не годится. Гордо бросить перед смертью какую-нибудь высокопарную фразу, чтобы видел, как умирает русский человек, да что-то в голову ничего не лезет.

– Что же, стреляй, отец Пафнутий!

Я думал, в моих словах прозвучат презрение и ирония, но, похоже, это не очень-то удалось. Лже-Никитин усмехнулся и,.. Этого я не ожидал. Он вытер кровь со лба и бросил пистолет к моим ногам.

– Заряжен. Возьмите, и мы будем на равных. Вы должны выслушать меня. Выслушать и помочь.

Он скривился от боли и ощупал подвернутую в конце схватки лодыжку.

– Хорошо, – кивнул я.

– Я знал, что мы снова встретимся. Знал, с той самой минуты, как впервые столкнулся с вами на том захудалом постоялом дворе. Бы правы, тогда меня звали отцом Пафнутием.

Он откинулся, прикрыл глаза, и я увидел, как на (его бледном лице появляется румянец. Слова он произносил тихо, но я слышал все:

– Сейчас я окончательно приду в себя, и мы остановим Массауса. Иначе… Иначе здесь вскоре разверзнется земля и будет пламенеть и пылать геенна огненная. И вы… вы поможете мне!

– Сомневаюсь, – настала моя очередь усмехаться. – С меня довольно, и помогать в чем-то слугам саганы мне вовсе не хочется. Тем более участвовать в ваших внутренних распрях.

– Массаус слишком коварен и умен. Он знает то, о чего простым людям не додуматься и за двести лет. Ты знает, как камень сделать огнем, – продолжил лже-Никитин, будто не слушая меня.

– Чепуха какая-то…

– Под крепостью и в ее окрестностях имеются пустоты, а также редкое сочетание минералов. Если направить определенным образом взрывную волну, через несколько минут тут будет все пылать, Живого человека не останется. Но не это страшно.

– А что страшно? – Я почему-то начинал верить ему.

– Верхняя точка дуги. Здесь она, эта точка. Точно здесь! При таком раскладе сил может повернуться ось.

– Что?..

– Нет времени объяснять. Пошли. Мы должны остановить его во что бы то ни стало.

Он пошатывался, а я помогал ему идти. Властность, исходившая от этого человека, подавляла меня, и я верил ему. Хотя, казалось, имел все основания сомневаться в правильности моих поступков. Я не понимал, почему лже-Никитин хочет помешать кривоногому барону, но подумал о том, что все беды мои, моих друзей и русской армии происходили до сих пор по вине этого барона. И я готов был заключить временный союз с кем угодно, лишь бы остановить главного врага. А еще лучше – отомстить и за свои мучения, и за смерть Терехина, покарать за многие и многие его грехи, даже те, о которых мне ничего не известно. Мы шли по подземному ходу. По мере продвижения тьма сгущалась.

– Я ничего не вижу. Как мы найдем его? – прошептал я.

– Массаус думает, что не найдем.

Казалось, Магистр видит в темноте, поскольку он уверенно двигался вперед, и я уже почти его не поддерживал.

– Почему же вы не обезвредили взрывное устройство, если знаете, где оно?

– Я не знаю, где оно. Но я чувствую, куда пошел Массаус. Только бы успеть. Он приведет в действие адскую машину такой мощности, о какой вы и не подозреваете, и это произойдет, когда солнце на часах Великого Смракха коснется серебряного шеста. Не раньше, но и не позже.

Какая-то иная действительность, чье присутствие смутно ощущалось мной, о которой судить я мог только из обрывков подслушанных разговоров, теперь прочно входила в мою жизнь. Точка дуги, вторые врата, часы Смракха, Мудрые… Господи! Что же все это значит?

Насколько я понял, подземный ход давно кончился, и теперь мы углубились в какие-то естественные пещеры и пустоты, о которых ничего не знают и местные жители. Во всяком случае, я о них ни от кого не слышал.

– А как он сам надеется выбраться?

– Разрушение займет примерно полчаса. Есть несколько мест в округе, которые останутся нетронутыми, он там и отсидится. Жертвовать собой не в его правилах.

Несколько метров пришлось пройти по колено в воде, а потом впереди замигал свет. Мы осторожно выглянули из-за угла и смогли рассмотреть большую пещеру примерно метров тридцати в поперечнике. Она была заставлена бочонками, в каких обычно хранился порох. От одного из них тянулся длинный шнур, заканчивавшийся возле металлического устройства, напоминающего самовар. Мне – специалисту по взрывному делу – подобная адская машина была неизвестна.

Барон стоял посреди пещеры, в одной руке он держал факел, в другой – часы. Огонь озарял его лицо и отбрасывал фантастические отблески на сталактиты.