Сергей Казиник: Солнце в черных парусах

— Зато Бабута с уловом, — капитан кивнул на пирата с обожженным лицом. — За нас всех отработал. Надыбал драгоценностей.

— Ух ты! Много?!

Бабута вытянул вверх руку и коснулся потолка.

— Кайф! — восхитился Сайман. — А самая главная драгоценность — вот эта сисястая молодка! Шеф, у меня уже портки мокрые — не могу больше сдерживаться!

— Она ваша! — усмехнулся капитан. — Побалуйтесь часок-другой и сверните шею! И вот что, запустите «режиссера», пусть заснимет оргию во всей красе! Фильм отдашь мне. Я потом зашлю одному чинуше с наилучшими пожеланиями.

Элен с воплями упала на колени:

— Прошу вас, добрый господин! Как ваше имя?! Я буду молиться за вас всем святым!

Сайман и Бабута расхохотались.

— Глупая мокрощелка, — прохрюкал обожженный. — Перед тобой сам капитан Аллан Мерфи, по прозвищу «Черный Мерфи» — гроза всех торговых трасс в обитаемых мирах. До революции на Калеанде он был принцем, а теперь капитан звездного братства! Но мы все чтим его титул и носим цвет герба! — Бабута ткнул себя в черный комбинезон.

— Много болтаешь! — нахмурился Мерфи. — У вас два часа, чтобы с ней закончить. Время пошло.

Капитан быстрым шагом покинул каюту. За спиной раздался душераздирающий женский вопль, но разбойник не остановился, лишь губы растянулись в усмешке:

— Дорвались, кобели. Ох, не завидую я вам, господин Хамский, когда вы получите мой фильм для взрослых.

Капитан Мерфи пристально разглядывал голографическую звездную лоцию, трогал планеты, гладил пальцами туманности и насвистывал веселый мотивчик. Дверь без стука распахнулась, и в каюту ввалился Бабута: впереди себя он толкал Элен. Она не сопротивлялась, только поводила вокруг себя абсолютно чумным и непонимающим происходящего взглядом. Женщина была абсолютно голая, с разбитым в кашу лицом и растрепанными окровавленными волосами, на белоснежном теле — множество ссадин и следов укусов.

Аллан отключил лоцию и мрачно уставился на помощника.

— Это что за бунт? Почему эта сука до сих пор жива?

Рука капитана поползла к треугольной кобуре на поясе.

— Нет, нет, кэп! — Заторопился Бабута. — Все не так! Просто я решил, что ты должен услышать это!

— Услышать что? — тон капитана не предвещал ничего хорошего, а пальцы уже коснулись рифленой ручки бластера. — Услышать, что мои приказы уже не важны для тебя?

— Вовсе нет! То есть, я хотел сказать, когда мы драли эту хапугу в два смычка — в ней, видать, пробудилась совесть, и она нам поведала об одной махинации своего муженька. Этот вор слямзил целый астероид с драгоценными металлами и так, подла, все обстряпал, что комар носа не подточит! Вот я и подумал, что тебе будет интересно! А если не интересно, так я прямо сейчас ей башку отрежу. Прямо не сходя с этого места!

— У себя в хлеву грязнить будешь. Рассказывай!

— Это… Я сам не очень понял. У меня же голова не такая, как у тебя. Пусть шалава сама все расскажет, а ты решишь, стоящее это дело или нет.

Бабута шлепнул Элен по ягодице.

— Ступай к капитану. Он справедливый, если все выгорит, он тебе жизнь подарит. Я правильно говорю, кэп?

Мерфи не ответил. Он неторопливо разглядывал женщину, затем указал ей на свободное кресло.

— Присаживайтесь, сударыня. Я вас внимательно слушаю.

Элен решительно тряхнула головой, от чего с ее подбородка сорвались несколько капель крови и упали на рукав капитанского комбинезона.

— Я хочу, чтобы этот человек ушел!

— Ты чего сука?! — мгновенно разъярился обожженный. — Нюх потеряла?! У кэпа нет от меня секретов! Да мы с ним столько лет вместе!

— Заткнись, Бабута! — рявкнул Мерфи. — И убирайся к дьяволу!

Помощник засопел и вышел, громко хлопнув дверью.

Мерфи брезгливо стер чужую кровь белоснежным платком и, швырнув его на пол, негромко приказал: — Утиль.

Выскочивший из-за ножки стола паукообразный робот, словно дрессированный пес, бросился на испачканный платок.

Наблюдая, как ткань быстро перемалывается железными жвалами и исчезает внутри уборщика, капитан негромко произнес:

— Сударыня, если вам есть, что сказать — говорите. Я не намерен ждать, пока вы загадите мне каюту — из вас течет, как из недорезанной свинокобылы.

— У меня есть два условия, — прошептала женщина. — Два.

— Вы наглеете, милочка, — все также не глядя на нее, усмехнулся пират. — Вы не в том положении, чтобы диктовать условия.

— Тогда я ничего вам не скажу! — Элен издала булькающий смешок и сжала кулачки.