Вадим Панов - Аттракцион Безнадега

– Будешь работать? – негромко поинтересовался Энгельс.

– Нет, – качнул головой Хаким. – Нужно найти проводника.

– Знаешь кого?

– Из Железной Девы на побережье ходят лишь два разведчика – Пепе Сапожник и Гарик Визирь, надеюсь, хотя бы одного из них привлекла ваша ярмарка, дорогой друг. И мне не придется ждать…

– Из Белого Пустыря тоже можно добраться до Безнадеги, – неожиданно произнес баши. – Но тебе нужны Сапожник или Визирь, потому что они знакомы с Шерифом.

– Вы умны, дорогой друг. – Тредер склонил голову.

– А ты не был со мной до конца откровенен, Хаким, – усмехнулся Энгельс.

– Не хотел погружать вас в мелкие проблемы простого обитателя Зандра, дорогой друг, – объяснил седой. – Они не стоят вашего времени, – и поправил киберпротез на правой руке. – Извините, если вы сочли мое поведение дерзостью.

– Я прожил много лет, – растягивая гласные, произнес Мухаммед, наблюдая за тем, как его разведчики проверяют подготовленную местными территорию. Броневики уже обозначили периметр, и теперь настала очередь комби и стационарных приборов исследовательского грузовика, которые вынюхивали Зандр на много метров в глубину, выискивая заложенные мины, отравленные полости или еще какую-нибудь заразу, способную угробить ярмарку и караван. – Но ни разу за всю мою жизнь меня не посылали к черту с таким уважением.

– Ни в коем случае…

– Молчи! – Баши поднял руку, дождался тишины и вновь улыбнулся: – Ты хороший человек, Тредер. Я скажу за тебя Баптисту, так что проблем с местными не будет.

– Спасибо, дорогой друг.

– Я обещал.

Мужчины пожали друг другу руки, и Энгельс, глядя седому в глаза, произнес:

– Не сдохни, пожалуйста. Я с удовольствием возьму тебя в первую команду.

– Спасибо за пожелание удачи.

– Увидимся, – буркнул Мухаммед и отвернулся к лобовому окну, наблюдая за маневрами мегов.

Ярмарку гильдеры, как правило, ставили за городской чертой, поскольку обычные поселения Зандра большими размерами не отличались и ни одна из их площадей не могла принять не то что торговую зону, а даже пару гигантских машин бронекаравана.

Определив территорию, мегатраки выстраивались на ней порядком «крепость» – прямоугольником, – но не сплошным, а оставив небольшие проходы для циркуляции товара. Внутренняя зона становилась запретной, в нее допускались лишь караванщики, и нарушение границы без разрешения каралось смертью – по договоренности с Гильдией данное правило соблюдали все власти Зандра. Вокруг внутренней зоны ставились палатки, лавки и павильоны караванщиков, а уж за ними появлялись навесы местных торговцев, пытающихся заработать на шумной ярмарке.

– Самый бедлам начнется послезавтра, – бормотал Тредер, широко шагая к городским воротам Железной Девы. – Сегодня ярмарку ставят: паркуют меги, устанавливают лавки, распаковывают товар… Торговли не будет. Завтра к гильдерам прибегут самые шустрые из местных топтунов, любители работать оптом. Сегодня они договариваются с Баптистом о кредите или ищут деньги в других местах, завтра скупят какой-нибудь показавшийся им дельным товар, причем скупят на корню, не позволят ему выйти на ярмарку, а в последний день начнут торговлю… А вот послезавтра до Девы доберутся фермеры со всего Котла, и здесь начнется тот самый бедлам, о котором я говорю… Вот так-то, Надира.

Но девушка, скромно семенящая слева от седого, промолчала. И по ее безразличному взгляду было совершенно непонятно, услышала она Тредера или нет.

Спутница Хакима вообще состояла из одних только «не» – не эмоциональная, не яркая внешне и совершенно не самостоятельная: шла, куда указывал седой, и безропотно несла довольно объемистый рюкзак, в то время как Тредер утруждал себя лишь потрепанной сумкой через плечо. Грязная рубашка и мешком висящий комбинезон – коричневый, с порванным и аккуратно зашитым карманом на правом бедре, – скрывали фигуру девушки, а завершали ее одеяние грубые армейские ботинки на толстой подошве, каковые таскали все путешественники Зандра. Сальные волосы неопределенного цвета, кажется, светлые, но вряд ли кто-нибудь за то поручится, были кое-как собраны в хвост; лицо вроде приятное, но настолько чумазое, что желание рассматривать его сразу же исчезало, а самое главное, лицо Надиры было расслабленным, слегка расплывшимся, безжизненным, каким оно бывает у людей с задержкой развития. Точнее, учитывая возраст девушки, у людей с умственными отклонениями.