Анатолий Шалин - Эффект василиска, или Диктатура совести

– У нас мало времени, и потом, служба, – сурово обронил Никифор, чувствуя, что против воли поддается обаянию этого шустренького поджарого старикана. – Мы пришли задать вам, профессор, несколько серьезных вопросов, и хотелось бы получить на них столь же серьезные и обстоятельные ответы.

– Вот и отлично, – как-то даже весело откликнулся Феликс Трофимович, хлопоча у самовара. – Сейчас чаек, кофе, сухарики, бутерброды с маслом и сыром. Как говорится, чем богат. Какой же серьезный разговор без этого? Вы же голодные, по глазам вижу, вот вы, молодой человек, – кивнул Феликс Трофимович Семену, – помогите-ка мне поднос с чашками и печенье к столу. Для меня, знаете, гостеприимство – не просто ритуал, пришедшего надо накормить, уважить, даже если это и деловой визит. Так я вас слушаю, чему обязан вашим посещением? Последнее время у меня редко бывают посетители, да и сам не часто появляюсь в обществе.

Все уселись вокруг большого круглого журнального столика, Феликс Трофимович неторопливо раскладывал бутерброды на тарелочки, Семен булькал заварочным чайником, а Никифор чувствовал, что происходит нечто странное: инициатива разговора уходила от него к старикану. Подозреваемый, казалось, ни о чем не подозревал и радушно потчевал служителей Фемиды и, кажется, был рад их посещению.

– Феликс Трофимович, – пробормотал Никифор, – как я уже говорил, у нас мало времени, и, боюсь, наш визит не доставит вам удовольствия, В силу определенных причин и по долгу службы я вынужден, повторяю, задать вам несколько неприятных вопросов.

Феликс Трофимович беспечно махнул рукой:

– Полно, друг мой, полно! Вся моя научная деятельность последних лет, если хотите, посвящена неприятным вопросам, этим вы меня не удивите. Больше того, на многие из этих неприятных вопросов я давно пытаюсь отыскать ответы сам. Конечно, и ответы попадаются порою удивительно неприятные, но что делать, такова природа этой области знаний. М-да! Впрочем, я опять отвлекся, господа. Вы, я вижу, в некотором недоумении пребываете. Что это, мол, несет этот старый прохвост? Как это на жаргоне? Лапшу нам вешает, верно? А я и в самом деле рад вашему приходу. Знаете, вы производите впечатление умных, порядочных людей, а с умными и порядочными людьми всегда приятно побеседовать. Разве я ошибаюсь?

Никифор хмыкнул:

– Знаете, Феликс Трофимович, вы тоже производите на нас благоприятное впечатление, и нам не хотелось бы разочароваться, поэтому сразу к делу. Вы читаете газеты?

– Ни в коем случае!

– Вы что, не следите за ежедневными событиями?

– Я этого не говорил. А газеты практически не читаю. Там слишком много глупостей, предвзятостей, грязи, скажем, негативной информации, которая не всегда нужна человеку. Я думаю, вы со мной согласитесь, Никифор Иванович, что человеку порою больше вреда приносится, чем пользы, от чтения газет, смотрения телепрограмм и выслушивания новостей по радио. Впрочем, чтобы совсем не отстать от жизни, утренние радионовости я иногда выслушиваю.

– В самом деле? А я уж решил, что вы совсем заточили себя в башню из слоновой кости.

– Отчего же, это было бы трусостью. Как и всякий честный человек, я достаточно близко к сердцу принимаю все беды и радости нашего мира.

– Тогда, Феликс Трофимович, вы, конечно, знаете о странной массовой гибели заключенных Блохоедовской тюрьмы?

– Ну конечно, слышал об этом. Что-то передавали в сводке происшествий. Были какие-то разговоры в транспорте. Мне жаль этих несчастных, но подробностей трагедии не знаю. Если вам нужна моя консультация как специалиста, постараюсь помочь, но о чем, собственно, речь?

– Минутку терпения, Феликс Трофимович, – улыбнулся Никифор Иванович, – я все объясню. Как вы изволили выразиться, трагедия случилась семнадцатого числа января месяца между восемнадцатью и девятнадцатью часами местного времени. У сорока восьми человек заключенных и четверых надзирателей неожиданно резко подскочило давление (это данные экспертизы) – в результате обширные кровоизлияния в мозг и смерть. Пятьдесят два человека. Не скажу, что это были лучшие представители рода homo sapiens, однако это дела не меняет. Их кто-то убил при помощи чего-то. И вот наша задача найти этого неизвестного убийцу и орудие преступления! Улавливаете, Феликс Трофимович?

– Вполне. И вы уверены, что это были убийства?

– А что же это еще могло быть? – пожал плечами Никифор.

– А если они просто не захотели больше жить?

– И умерли в один день и час? – вставил Семен. – Нет, для этих ребят это совершенно нехарактерно.