Светлана Тулина: По чужим правилам

Рентури охнул. Потом задышал быстро-быстро.

— Возвращаться…

— Точно… И они ВСЕГДА возвращаются… вот о чём очень непредусмотрительно забывают сейчас наши доблестные Арбитры… И вот, когда они вернутся… а они обязательно вернутся… то будут иметь дело не с кучкой обрадованных доверием любителей, а с хорошо натасканной и организованной командой… Пусть даже и неофициальной командой… К тому же командой, чьи правила несколько отличаются от тех, которым так привержены Арбитры… И вот тогда… Как ты думаешь, кто тогда с кем и по чьим правилам будет играть?..

— Ну и что будем делать?

Вопрос был задан по существу. А, главное — вовремя.

Они стояли у двери в капитанскую каюту.

Все трое.

Вернее, стояли лишь Эркюль и Железнозубка, а Рысь по вечной своей привычке устоять не могла и металась по узкому коридорчику — два шага от одной стенки до другой. Но на дверную панель, отделанную со стороны коридора под тёмное дерево, смотрели они все трое, даже Рысь постоянно голову выворачивала то в одну, то в другую сторону. И никто как-то не спешил вызываться добровольцем и лезть под следующую бутылку — а бутылок этих у Бэта в личном сейфе штук восемь, не меньше, как раз на один запой средней продолжительности, а уж на три головы — так и с лихвой…

— Не суетись…

— Если мы сейчас не подсуетимся, то он уйдёт! Не знаю, как ты, а я не хочу потом объяснять Бэту, почему это мы дали ему уйти!..

Рысь Бэта уважала, Реддрака терпеть не могла, а врать умела не слишком. И потому злорадство скрыть даже и не пыталась. Схватить, связать и приволочь хозяину на расправу бывшего любимчика, нынче отчего-то в немилость впавшего — что может быть приятнее?.. Возможно, даже попинав слегка за «оказываемое сопротивление», втроём вполне получится.

— Ты что, боишься? Ерунда, втроём мы его вполне… Или что — пойдёшь опять лоб под бутылку подставлять?.. Эрки, ну хоть ты ей скажи!..

— Не суетись…

Железнозубка думала.

И чем больше она думала, тем больше это занятие ей нравилось…

— Так ведь уйдёт!!!

— Ну и что?

— Так ведь… — Рысь даже растерялась слегка, — Так ведь с нас потом спросят!

— С какой стати? Ушёл — и ушёл. Мы ему в сторожа не нанимались…

— Так ведь Бэт…

— А Бэту — заметь! — мы доложили… И не наша, знаете ли, вина…

Они переглянулись.

И до Рыси потихоньку начало доходить.

Она остановилась.

Замолчала.

Подумала.

И чем больше она думала, тем больше это занятие начинало нравиться и ей…

ХОРСТ…

Этого слова из них не произнес никто.

Но оно само словно материализовалось в воздухе, мгновенно загущая и электризуя крохотное коридорное пространство — прекрасное никелированное чудо, за пятнадцать минут разминающее мышцы в полном объёме пятичасовой тренировки, не раз снившееся по ночам и доводящее до истерики своей прекрасной недосягаемостью… Показалось даже, что между троими проскочили с отчётливым треском вполне осязаемые искры.

Но это были лишь взгляды.

Понимающие.

Согласные.

— Вот и прекрасно…

— Я не совсем понял…

— А чего тут не понятного? Старик плох, вот-вот начнется Большая Грызня, тут каждый человек на счету… Или связь барахлит?..

Связь работала отлично.

Он никогда не экономил на снаряжении, вот и мобилка у него была одна из лучших, на пьезокристаллах, так называемая прямая связь, без всяких там коммутаторов и потерь времени. Даже на таком расстоянии.

И слышимость отличная — он полтора месяца подбирал наклейку, наиболее удачно резонирующую с его височной костью…

Вот только то, что по этой идеальной связи с идеальной звукопередачей было им только что услышано, не было настолько уж идеальным.

Даже больше.

Словно яркий солнечный день вдруг перекрыли огромной грозовой тучей. Одна серость и никакого тебе удовольствия.

В оптический прицел было отчётливо видно, как открылся люк шлюзовой камеры. И на бетонное покрытие спрыгнула тоненькая фигурка с ярко красной длинной косой. Ну вот, прекрасная цель, и так просто было бы вот сейчас…

— Отбой, повторяю, отбой! Немедленное возвращение на базу. Некогда ерундой заниматься. Десятый, отбой, как меня слышите, Десятый?..

— Слышу вас хорошо.

Он вздохнул.

Обидно…

— Десятый всё понял. Отбой и срочное возвращение.

Сидя на раскалённой крыше ангара, разбирая снайперскую винтовку с оптическим прицелом и тщательно укладывая её отдельные детали в ячейки специального футляра — он ценил первоклассное снаряжение и всегда обращался с ним бережно, — он смотрел, как уходит по серому бетонному покрытию космодрома его несостоявшаяся клиентка.