Семён Решетов - Собрание сочленений. Сборник

через интернет-магазин,

потому что там были

скидки, и собрали точно

по инструкции, – почему я

и есть такой красавец.

ДИВАН

я сижу на диване,

я лежу на диване;

он из кожи, и я – из кожи.

мы с ним – кожа к коже.

звучит, как название

эротического фильма

или женского романа.

я люблю свой диван,

и девушки, которых я

на нем любил, тоже были

та ещё бревенчатая мебель, -

то-то мне пахло от них

дезодорантом "лесная свежесть".

и матери их, видно, были -

сосна варфоломеевна

и берёза изольдовна.

в их дупла я дятлом

19

стучал поначалу,

они открывались, и я

входил в них насквозь

циркулярной пилой.

веток их гибких изгибы

и платьев густая листва

шептали маняще,

как-будто почти невзначай,

звали вкусить запретных плодов.

ИМИТАЦИЯ

летнее утро, где ты

нагая стоишь

в райских воротах

раздвинутых штор

окон балконных.

окутает солнце тебя

золота шёлком, любя,

юную, стройную, звонкую,

словно струну у гитары,

прямую, как протопит

эрекций моих,

как тень моего вожделения,

как наваждение, предтеча.

я помню, как мы

впивались друг в друга

руками до крови,

зубами до мозга костей,

щёки сжигали нещадно

едкой солью слёз,

предчувствуя то,

что нам не увидеться больше.

не знаю, как ты,

но буду я помнить

и буду искать

нас летних с тобою

в роликах порно,

где чувственность та же,

пускай имитация даже.

я буду скучать по тебе,

ты знаешь об этом,

но будешь ли ты?

20

ДЖАЗОВЫЙ ФЕСТИВАЛЬ В МОНРЕАЛЕ

Сижу в гостиной, смотрю телевизор. Переключая каналы, случайно попадаю на

канал, где показывают гитариста, играющего джаз на небольшой сцене, освещенной тёплым приглушенным светом. Смотрю название программы:

"Джазовый фестиваль в Монреале". Неплохо, думаю. Прислушался, – музыка

вполне радует слух. Дальше переключать не стал, решил пока остаться на канале.

Внезапно с кухни раздаётся голос мамы:

Сынок, что это играет?

Это музыка, мам.

Я слышу. Что за песня?

Это не песня, это Джазовый фестиваль в Монреале.

В каком мырале?

Да не в мырале, а в Монреале, джазовый фестиваль!

Не знаю я никакого фестиваля в Монреале, я знаю джазовый фестиваль в

Клайпеде!

В какой пиде?

Да не в пиде, а в Клайпеде! Есть такой город – Клайпеда!

Ты точно уверена, что это город?

Да, а что?

Что-то по названию не скажешь: похоже на какую-то болезнь! Представь, врач

говорит: "Больной, у вас клайпеда" – как-то логичнее звучит, чем сказать: "Я живу

в Клайпеде!"

Может ты и прав! У нас название города тоже звучит, как чих или ругательство!

«Челябинск» – так и хочется сказать то ли «Будьте здоровы!», то ли «Не

выражайтесь, тут же дети!»

Может ты и права!

Скачаешь мне на флешку?

Что?

Эту мелодию?

Конечно, скачаю, мам!

Отлично!

Я, конечно, без проблем найду и скачаю эту мелодию, и сохраню её на флешку, потому что я люблю свою маму и делаю, что она меня просит, хоть и знаю, что

мама не будет слушать эту мелодию ни дома, ни в машине – нигде, потому что

менее чем через пять минут она напрочь забудет об этом диалоге, как и я, переключив канал, забуду о том, что есть такой Джазовый фестиваль в Монреале.

ИНСТРУКЦИЯ

сколько помню себя, я всегда

больше верил инструкциям, чем

библии, поскольку инструкции

всегда говорят не о том,

как всё было,

а о том, как всё есть

21

и должно быть.

читаю инструкцию снова:

«…устройство способно причинить

увечья, вплоть до смерти…»

так значит смерть – это просто увечье:

как палец случайно поранить,

колено поцарапать, головой

удариться о дверь – и только.

голос мамы: «не плачь, моё солнце,

скоро всё заживёт, перестанет болеть,

лишь потерпи, не расчёсывай,

чтоб не кровило и чтобы инфекцию

не занести, не сделать увечье хроническим…»

по памяти я продолжаю:

«…не стала чтоб смерть нескончаемой

и, зажив, прошла без следа».

ПРЕДЕЛ

иной раз поцелуешь красавицу в щёку,

обнимешь её – она нарядная, приятная,

мягкая на ощупь, воздушная, лёгкая, –

всё потому, что моложе тебя

душой или телом, – и чувствуешь:

вот он – предел, граница

жизни твоей, жизни любой вообще.

или порой идёшь домой по улице

после славных посиделок с друзьями

в пабе, перебрал малость сверх меры,

не рассчитал, – ну с детства