Евгений Угрюмов - Сиреневая драма, или Комната смеха

двадцать шесть, два – двадцать шесть, три… семнадцать плюс одна,

одиннадцать плюс две», – всё перемешано ещё раз, ещё раз срезано: душа, дух,

тело – всё налицо!

«Тринадцатый Аркан – безумие и сумасбродство…»

– Ах, бабушка!..

– Ах, Лиза, внучка… выпала злодейка… безумие и сумасбродство…

– …и возрождение в другом обличье… я знаю… в каком?

– Злодейка! косит головы! Бедняжки падают под ржавою косой. Но вот! – и

бабушка открывает следующую карту, – 6-й Аркан – Телец – посредник сил,

добро и зло, вот видишь, рядом; рядом справа добродетель, а слева искушение,

порок! Препятствия перед тобой, дитя, путь к счастью преграждён, а

нерешимость пагубна. Борьба. Как будешь ты, дитятко дорогое, увлечена

страстями! и совесть… ах! внученька. Постой, а это что? Пятёрка бубен!

– Я знаю, бабушка! Я знаю эту карту. Возлюбленный, супруг, согласие,

приличие, благопристойность – вот что она значит!

– Ах, внученька, но карта – легла наоборот. И значит, что беспутный, дурное

поведение, раздор, разлад, разврат! Случайной встрече, моя прелесть,

случайности обязана ты будешь…случайность, всё-таки, сведёт вас с ним…

– С ним? С кем? кто он?

– Сейчас, дружочек, подожди, сейчас мы всё узнаем… ах, что за карта?

Дорога, хаос, шум, огласка и напряжение ума – всё дрянь идёт! Вот! Он! Валет

пиковый: брюнет…

– Ах, нет! Брюнет?

–…брюнет дурного поведенья, безнравственный, лишённый деликатности,

пренебрегающий святым… а вот и туз пиковый с ним, рядом – не первый брак!

– Ах, этого не может быть!

– «Повешенный» – 12-й Аркан…

– Да, я знаю – это жертвы, испытанья… Я знаю, я на всё готова!

– …насильство и неблагодарность, ужасная случайность! Восьмёрки две…

– Знакомство?

– Семёрки – четыре целых рядом…

– Интрига?

– Король пиковый… кознедей… вот козни от кого, вот кто строит куры…

И бабушка снова раскладывает карты, плюёт на пальцы, раскладывает и

снова плюёт, раскладывает и плюёт, раскладывает и плюёт: «…земные вещи так

10

непрочны… возрожденье вечно, жестокие враги, изнеможение ума, снова враги,

невинность, разорванное платье… замешательство, опустошение…»

Часы на здании администрации города бьют полночь.

«…дисгармония… в себе… самой… доходит… до… разлада… отсрочка…

замедление… сопротивление…»

«От жары мысли путались, слипались. – Сплести, что ли, венок? Но для

этого надо подняться. Пойти. Нарвать. Одуванчиков»1.

Неожиданно, порывчиком, сквознячком влетает сиреневый ветер, звенят

стёкла, лампочка на мгновение гаснет, а когда зажигается – карты лежат на

столе все перемешанные, перевёрнутые, разбросанные и только у испуганной

бабушки Светы в руке девятка пик, и бабушка по инерции, произносит: «…С

королём. Девятка. Пик. Несправедливость. Наговор…»

Этой ночью внучке приснился бы Император (сослагательное наклонение

«приснился бы», прошу заметить), четвёртый Аркан, похожий на… господина с

зонтиком, с трёххвостой метёлкой метеол в одной руке и букетом сирени,

вместо ключа жизни, в другой; приснилась бы Папесса, двойная буква и второй

Аркан. Луна. Изида с книгой. С книгой на коленях, похожая на бабушку, которая

была бы жена фараона и говорила бы стихами:

Пятнадцатый Аркан, Тифон.

Фатальный. Змей.

Судьба. И пропасть. И…

Тайна…

…а между тем, чёрные пионы в набедренных повязках… с раскосыми

глазами… атлеты… и стройные их тела, и мускулистые ноги, и красивые

животы… теперь внучка утопала бы в постели цветов… Ах, бабочка (не

бабушка, а бабочка)… Ах, бабочка прикосновений! Оле-ой! Золотой колос,

непочатый жар, язвящий дрожащим наслаждением! Оле-ой! Оле-ай! Оле-э!..

потом, к сожалению, оказалось бы, что чёрные атлеты совсем не атлеты, но

всякая пиковая и трефовая мелочь, которая наступает, вмешивается не в своё

дело и сулит сплетни, переезды, измены, опоздания, потери, казённый дом и

безумную любовь в уединении… Четвёртый Аркан, при этом, морщился бы,

грозил трёххвостой метёлкой, а между рогами Изиды-бабушки трепетала бы и

шипела огненным язычком змейка-урей: «…страсть пагубная, цепь желаний!».

Сирень расцветала бы, распускались бы цветки, и на одном цветке могло бы

быть пять лепестков, их надо было бы съесть и тогда…

«Помнишь, друг, как раз весною,

В ароматный, майский день,

Обрывали мы с тобою

1Льюис Кэрролл, «Приключения Алисы».