Андрей Бехтерев - Реанимация

– Будет не очень приятно, но не больно, – сказал врач, крутя в руках резиновый шланг. Рома перевел взгляд на девушку. Она улыбаясь кивнула.

– А что вы будете делать? – глупо улыбнувшись в ответ спросил Рома. Он уже догадывался что сейчас будет что-то жуткое.

– Только дышите и все будет хорошо, – ласково сказала медсестра, не ответив на вопрос. «Отличная формула, – усмехнулся про себя Рома. – Дышите и вам будет гораздо лучше, чем если бы…»

Роме не дали закончить мысль. Врач попросил его открыть рот. Рома открыл, и врач стал засовывать шланг прямо в глотку. Шланг был жутко толстым. Ромины глаза полезли на лоб, причем в прямом смысле. Он стал задыхаться.

– Дышите. Все хорошо, – повторяла медсестра, схватив больного за подбородок.

Рома пытался дышать, но получалось так себе. Врач тем временем заталкивал шланг все глубже и глубже. Потом шланг где-то застрял, и врач недовольно стал толкать его туда-сюда. У Ромы стало мутнеть в глазах. Медсестра несколько раз звонко ударила больного по щеке. Наконец шланг прошел глубже.

– Ну вот и все! – сказал врач, напряженно улыбнувшись.

«Как все?!», – Рома испугался, что его так и оставят с шлангом в глотке.

– Сейчас поставим зонд, и все уберем, – успокоила его медсестра.

«Какой еще зонт? Уйдите, пожалуйста, на хрен. Вы мне надоели». Роман сказал бы это вслух, но не мог.

Через шланг стали просовывать тонкую прозрачную трубочку.

– Это что бы еда шла напрямую в кишечник. Вашей поджелудочной нужно отдохнуть, – соизволил объяснить врач. Рома хотел кивнуть, но медсестра не дала.

Трубочка добралась до кишечника. Врач стал вытаскивать шланг. Это было по-своему приятно. Но Рома рано обрадовался. Вытащив шланг, врач стал заталкивать конец трубочки через носоглотку в нос. Медсестра схватила Рому за челюсти словно хотела порвать ему пасть. Наконец, они закончили. Из Роминой ноздри торчала трубочка, прикрепленная к носу скотчем и бинтом. Бинт был зацеплен за уши.

– Если дернете за зонд, то нам придется его снова вставлять. Надеюсь процедура не была приятной и вам не хочется ее повторять, – ласково улыбнувшись сказала медсестра.

– Не хочется, – кивнул Рома.

Врач сложил инструменты в чемоданчик, и они ушли.

Вдруг совсем рядом громко заиграла скрипка. Она сыграла короткую мелодию, несколько нот. Рома покрутил головой. Никого рядом не было. Только Рома решил, что послышалось, как скрипка снова проиграла туже мелодию. Это было не радио и не рингтон. Это кто-то играл на настоящей скрипке. «Глюк, – решил Рома. – Ну и пускай»

В палату вошла злая медсестра, обещавшая выписку через морг.

– Что, не смешно уже? – с кривой усмешкой спросила она Романа.

Рома хотел что-нибудь сострить в ответ, но ничего не пришло в голову. Поэтому он промолчал.

– Лежал тут недавно один такой же креативный. Все бизнес-план разрабатывал, на сделку торопился – дурачок, – сказала медсестра-злыдня, развешивая на капельнице пакеты с раствором.

Что стало с дурачком, Рома не стал спрашивать.

Вечер получился шумным. Источником шума был буйный больной, лежавший в соседней палате. Рома мог видеть сквозь дверной проем только ее часть. Буйный больной как-раз был в зоне видимости. Он с матом требовал, чтобы его отвезли домой, что если его не отвезут, то он сам уйдет. Он пытался встать, выдергивал капельницы и, похоже, укусил одну из медсестер. На помощь коллеге прибежала медсестра-злыдня и стала бить больного сначала черенком от швабры, а потом жестяным ведром. Мат ложился на мат. Было по-своему весело.

Потом у медперсонала началась пьянка. За стеной была ординаторская или кабинет главврача. Роме хорошо были слышны разговоры. Справляли чье-то день рождение. Стучали стаканы. Хохот взрывался, как патроны с конфетти.

– Давай, Женя, давай, – визжали дамские голоса.

– Куда вставляешь, извращенец? – солировала мрачным баском неведомая барышня.

«Блин, чем они там занимаются. И я еще алкаш после этого», – зло бормотал Рома, глядя на пустую капельницу. Поменять ее было некому, а прошла уже куча времени.

Наконец, в палату вернулась злыдня. Она была в дым пьяной.

– Что молчишь-то, сурок? Кончился раствор – надо орать. А то сдохнешь, не полечившись – смеясь сказала она, плюхнувшись на край Роминой кровати.

– Я орал, – соврал Рома.

– И что ты орал? Выпустите меня! Новый год скоро! Санта Клаус пропадет без своего любимого оленя! – медсестра засмеялась, – любимого оленя, – повторила она. – Смешной ты. А зря. Олень должен быть серьезным.