Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

Распахнув шинель, генерал медленно шел вдоль пожарища. Его волосы покрылись слоем пепла, а в расширенных от ужаса зрачках отражались огненные всполохи. Руководители запуска доложили ему о потерях личного состава и техники. Петров, оценив масштаб трагедии, делал первые выводы. Как никто другой он точно знал, что потеря боевых товарищей станет незаживающей раной для тех, кто был рядом, но остался в живых. Думать о том, каково придется женам, детям и родителям, было тягостно. По-человечески он понимал, сколь велики испытания, выпавшие на долю родных и близких погибших, и какое им потребуется мужество, чтобы пережить весь этот кошмар. Загодя генерал стал искать убедительные слова, способные растопить лед их застывших сердец, и ловил себя на мысли, что сделать это вряд ли удастся. Через несколько часов ему придется посмотреть в глаза обезумевшим от горя родственникам, и кто знает, чем закончится этот нелегкий разговор. Никакие слова не смогут заменить им погибших мужей и отцов, сыновей и братьев. В эти мгновения Петров меньше всего думал о собственном наказании, которое неминуемо последует после завершения работы Правительственной комиссии. Любое из них казалось ничем в сравнении с потерей десятков человеческих жизней. Скрывая нарастающую в области сердца боль, он наклонился, взял горсть земли и прижался к ней щекой – она была такой горячей, словно вскипела от людского горя. Командир достал носовой платок, завернул в него еще не остывшую щепотку и бережно спрятал узелок в карман кителя. По щеке генерала скатилась слеза…

Двери выставочного павильона Сокольников распахнулись, впуская внутрь потоки свежего воздуха. Петров, опустив веки, продолжал молчать, пряча от посторонних глаз волнение. Спустя годы горечь утраты не притупилась и отчетливо давала о себе знать. Вспоминать катастрофу было по-прежнему горько. Эльвира нежно коснулась кисти мужа и легонько сжала похолодевшие от напряжения пальцы. Генерал благодарно улыбнулся и, скрывая вздох, посмотрел на Андрея.

– Ликвидируя последствия взрыва, майор Светин действовал грамотно и умело… – голос Петрова предательски дрогнул, он встал. – Давайте поднимем бокалы за всех, кто стоял у истоков практической космонавтики, за живых и ушедших. И за успех предстоящего дела, – тут он заметил высокого седовласого мужчину. – Владимир Михайлович, присоединяйся к нам! Вы не знакомы? – уточнил он у Маши. – Это генерал Басов. Прошу любить и жаловать.

Гость галантно поцеловал журналистке руку.

– Джентльмен, – добродушно прокомментировал Петров и подал товарищу бокал. – Володя, мы тут выпиваем за хороших людей.

– Значит, за нас с вами! – дружелюбно улыбнулся тот чете Тополевских. – Говорят, нам предстоит совместная работа?

– Книга о космодроме нужна всем нам, – подытожил Петров. – В космических частях служили тысячи людей. Дело свое они знали, стало быть, достойны памяти и хороших слов в свой адрес, – он снова поднял бокал. – Верю, из нашей затеи обязательно выйдет толк. Быть добру!

Глава вторая

Припарковавшись у телецентра, Маша достала из багажника увесистый пакет и направилась прямиком к шефу.

Импозантный мужчина ближе к сорока в вызывающе ярком галстуке и костюме с последнего миланского показа откровенно любовался своим отражением, при этом внимательно слушая собеседницу.

– Это твой цвет, – оценил наряд Борис. – Давай свой эксклюзив.

Маша вставила диск в компьютер. На экране появилась отснятая с вертолета и купающаяся в позолоте осеннего великолепия тайга, по безбрежным просторам которой замысловатым узором причудливо петляла извилистая лента мощной таежной реки. Металлические башни стартовых сооружений по ее берегам напоминали фантастические очертания замысловатых замков с полотен художника-авангардиста. Борис с интересом вглядывался в незнакомый пейзаж.

– Российский космодром, у которого скоро юбилей, – задумчиво произнес шеф. – А в чем фишка?

– Пока конкуренты проснутся, у нас на выходе будет роскошный материал. Вряд ли на другом канале есть спец, который в теме больше моего: пятнадцать лет на космодроме – багаж солидный.

– Это ж сколько тебе сейчас? – глаза Бориса округлились от любопытства, но он спешно ретировался: – Выглядишь на все сто.

– Надеюсь, не лет! Законсервировалась в местном климате, – улыбнулась журналистка, переходя к делу. – Раскопаю чудные подробности. Новыми глазами посмотрим на причину давнего взрыва. Страшная трагедия – сорок восемь жертв… – ее голос дрогнул. – Вот лишь часть публикаций. Без слез не вспомнишь!