Валерий Цуркан: Жнец

Подъехав поближе к людям на помосте, Старх понял, что никакие это не актёры и что это не представление, а судебное заседание. Седоватый пожилой мужик, что сидел за столом, сцепив пальцы в замок, подпирал руками подбородок. На нём была чёрная судейская мантия, сшитая из окрашенной мешковины, на голове поварской колпак, а на столешнице лежал тяжёлый молоток кузнеца. Одежда подсудимого была перепачкана кровью, но Старх не заметил ни одной раны.

– Встать, суд идёт! – выкрикнул судья, хотя и без того все стояли, потому что сидеть было негде, и ударил молотком по столу.

– Малк, ты зачем убил их? – спросил он подсудимого – Какова причина твоего поступка?

– Я их не убивал, господин Сем! – названный Малком опустил глаза.

– Не ври! Тебя поймали сразу после совершения тобой преступления!

– Я не убивал! – Малк не отрывал глаз от своих башмаков, забрызганных кровью.

– Там был только ты, следовательно, больше не кому! – повторил судья.

– Не убивал! – юноша поднял глаза и посмотрел в лицо обвинителя.

Старх увидел глаза мальчишки, и ему показалось, что тот не врёт. Он почти поверил, что этот мальчик не может убить человека, а если и убьёт, только своего заклятого врага. Ему захотелось поиграть в детектива и выяснить всё, что здесь случилось. Он желал восстановить справедливость, но, в первую очередь, ему просто было скучно – он устал от погони, надо же было как-то развлечься.

– Что у вас тут произошло? – спросил он, не слезая с коня.

– Ничего, что могло бы потревожить ваш покой, господин унтер-офицер! – ответил деревенский судья. – Этот мальчишка около часу назад зарезал всю свою семью.

– Он? – Старх удивлённо посмотрел на Малка. – А по нему не скажешь, что он способен на такое!

– В тихом омуте черти водятся, господин унтер-офицер! Видно, у него с головой не всё в порядке. Хотя раньше ничего такого за ним не замечали. Мирный был парнишка, тихий, все его любили.

Старх подвёл коня ближе к столу.

– Ну, и… откуда такая уверенность, что это сделал именно он? В ваших краях сейчас обитает целая армия разбойников, кто-нибудь из них запросто мог бы… – он сделал всем понятный жест, проведя пальцем по горлу. – Расследование проводили?

– Нет, господин унтер-офицер! Да там и так всё ясно. Никого рядом не было! Это он убил. Только сознаваться не хочет.

– И всё же, давайте по порядку! Если кто-то что-нибудь видел, пусть подойдёт и расскажет.

Старх ловко спрыгнул с коня и отдал поводья ефрейтору.

– Ларго, привяжи коня к дереву и можешь возвращаться. Я немного задержусь.

Ефрейтор оставил его одного. Подойдя к столу, Старх сел прямо на него. Достал из подсумка кисет, трубку из красного дерева, помял табак, забил, утрамбовал, взял спички.

– Вызывайте всех людей, кто может сказать что-нибудь толковое по этому поводу! – сказал он, раскуривая трубку.

К новоиспечённому судье подошёл худощавый старик с клюкой.

– Я хочу сказать, господин унтер-офицер. Я не видел, что там произошло, но я знаю, что Малк рос добрым мальчишкой, он даже мухи не обидит!

Старх посмотрел на Малка. Пыхнул дымом. Юноша стоял, не опуская глаз, но взгляд его был стеклянным, он словно ничего не видел вокруг себя.

– То мухи, а то приёмные родители! – заметил судья. – Может, они его чем-то обидели, всё ж не родной сын.

– Были у него враги? – не обращая внимания на судью, у которого, наверняка была какая-то личная неприязнь к Малку, спросил Старх.

– Враги? У Малка? Скорее небо с землёй местами поменяются, чем у Малка появятся враги! – старик выпрямился и стукнул палкой о землю. – Он же помогал всем подряд, кто бы не попросил у него помощи!

– А что вы можете сказать по существу? Только правду говорите!

Старик исподлобья посмотрел на Старха. Не торопясь, вынул кисет, трубку, набил её дешёвым табаком. Раскурив её, он затянулся, пыхнув сизым дымом чуть ли не в лицо командиру кавалерийского взвода, как бы говоря: «мы тоже не пальцем деланы».

– Я вдвое старше тебя, улан! Я знаю, когда надо говорить правду, а когда полезно солгать. Меня там не было, я ничего не видел. Я только слышал, как закричал Граб, Малков приёмный отец, а потом вдруг – чавк – крик его прекратился!

Между тем, жемчужина на груди вдруг ожила, она потеплела и, кажется, стала слегка подрагивать. Неясно, что это означало. Если бы, например, рядом находился Жнец, то ощущение было бы куда сильней. Старх вспомнил своё мимолётное чувство при подходе к селению, тогда тоже показалось, что где-то рядом объявился Жнец. Ему подумалось, что это может каким-нибудь боком относиться к убийству, но углубляться в эту мысль не стал.