Татьяна Лыжова: Исповедь проститутки

Илья сжал кулаки. Я видела, как наливаются кровью его глаза. Только драки мне здесь не хватало для полного счастья.

– Илья, успокойся и возьми себя в руки, – сказала я. – Не будь посмешищем, остынь.

– София, что всё это значит? – возмутился Илья. – Почему этот человек может вот так ворваться в наш дом, в нашу жизнь, и разрушить всё?

– Я прошу тебя, Илья, только не начинай, – нервно сказала я. – Тебя это не касается.

Илья понял, что надо что-то делать, иначе, он видел, происходит что-то такое, на что он не в состоянии повлиять. Он подошёл ко мне и схватил за руки.

– София, умоляю тебя, не совершай глупости, – заговорил он тихо, чтоб было слышно только мне. – Прогони его. Я же вижу, ты страдаешь из-за него. Зачем тебе это надо? Прогони его, слышишь? Он тебе не нужен. Нам ведь было хорошо вместе, правда?

– Илья, перестань, – повторила я. – Не вмешивайся. Ты ничего не знаешь.

– Ты так думаешь? – переспросил Илья. – Ты ошибаешься, София, я знаю многое. Это от него ты бежишь уже в который раз, это он причинил тебе столько боли. Вот и сейчас, когда у нас всё стало складываться, он вернулся, чтобы опять сломать тебе жизнь. Но я не позволю ему этого сделать. Если ты сама не можешь его прогнать, это сделаю я.

И он резко повернулся к Виктору. Но Виктор опередил его и обхватил рукой за шею, нагнул к себе и скрепил руки в замок, зафиксировав таким образом Илью в неудобном, проигрышном положении.

– Это ты меня решил прогнать, сопляк? – говорил Виктор, крепко держа Илью за шею.

– Отпусти, гад, – повторял Илья, пытаясь высвободиться из стального обхвата рук Виктора. – Всё равно доберусь до тебя.

– Виктор! Илья! Перестаньте! – я пыталась их вразумить, но напрасно.

– Ты ей не нужен, ей плохо с тобой, – продолжал Илья сдавленным голосом.

– А с тобой, значит, хорошо? – говорил Виктор. – Да что ты можешь ей дать? Она тебя не любит, и никогда не любила.

– Оставь её в покое, гад, – кричал Илья. – Она моя.

– Хрен тебе, – в такт ему отвечал Виктор. – Она принадлежит мне, и так будет всегда.

Мне надоело, в конце концов, слушать эти перебранки, надоело, что меня делят, как трофей, и никак не могут поделить.

– Хватит! Замолчите оба. Прекратите! – крикнула я. – Да сколько можно?! Отпусти его! – приказала я Виктору. – Отпусти!

Виктор разжал руки, Илья высвободился и отдышался.

– Как вы мне все надоели, – устало сказала я.

– София, – Илья сделал шаг ко мне.

– Не приближайся ко мне, – сказала я. – Уходи. Убирайся. И ты, – я обратилась к Виктору. – Убирайтесь оба. Оставьте меня в покое!

Я ушла в спальню и закрыла дверь. Какое-то время было тихо, из-за двери ничего не слышалось. Я не знала, что там происходит.

Вскоре дверь в спальню открылась, и вошёл Виктор.

– София, – позвал он.

– Я прошу тебя, Витя, уйди, – взмолилась я. – Я хочу побыть одна. Мне надо подумать.

– Хорошо, я уйду, – ответил он. – Но прежде я расскажу тебе одну историю. В последнее время мне снится один и тот же сон. В нём одна счастливая семья. В большом светлом доме с видом на море, за просторным столом сидят улыбающиеся старики в окружении детей и внуков. Справа от старика сидит старший сын. У него у самого уже седина просвечивает в волосах, но он с прежней любовью и нежностью смотрит на свою постаревшую мать. Младший сын тоже привёл свою молодую жену на семейный праздник. Он счастлив познакомить её со всей своей семьёй. Она беременна и ждёт их первенца. А дочь сидит возле матери, прижавшись к ней, как в детстве, забыв о том, что сама уже дважды мама; сидит сейчас, словно маленькая девочка, и слушает тёплый голос милой мамы. На лужайке перед домом играют дети, – внуки пожилой пары. Самому старшему пятнадцать, он показывает младшим, как домашний пёс умеет выполнять команды. Весь дом наполнен шумом голосов, веселья, смеха. Все поздравляют стариков-родителей с их праздником, с юбилеем свадьбы. И светятся любовью и счастьем глаза хозяйки дома и её пожилого супруга, так бережно поддерживающего её за руку, и с такой нежностью глядящего на неё. Время не пощадило их, так же, как не щадит никого; годы унесли их молодость, изрезали морщинами их лица. Но их любовь жива: он по-прежнему влюблён в свою жену, как в дни их молодости, а она по-прежнему краснеет под его прямым взглядом, так и не научившись скрывать свою страстность. На постаревших лицах их глаза по-прежнему молоды и смотрят с прежней любовью. Их глаза … Наши с тобой глаза, София. И, может быть, это всего лишь сон, придуманная история. Но я хочу, чтобы этот сон повторился наяву, я хочу, чтобы это была наша с тобой история. Я видел, как это может быть, и я хочу, чтоб так всё и случилось. Я хочу прожить с тобой всю жизнь и встретить с тобой счастливую старость, вырастить вместе наших детей и внуков. Хочу любить тебя и через двадцать, и через пятьдесят лет так же горячо и страстно, как и теперь. Я уйду сейчас, София. Но уйду не навсегда. Я буду ждать тебя, буду ждать до тех пор, пока ты не доверишься мне и не поймёшь, что мы нужны друг другу, что мы созданы друг для друга. Ты озаришь и наполнишь светом моё бессмысленное существование, а я… Я окружу тебя любовью и заботой, я исцелю твою израненную в жизненных скитаниях душу, я отдам тебе всё, что есть у меня: свою жизнь. И я клянусь тебе своей любовью, ибо это единственное, что осталось в моей жизни истинного и ценного: ты будешь счастлива, София. Ты обязательно будешь счастлива! Только поверь мне и позволь мне увезти тебя.