Дима Сандманн - Манипулятор. Глава 004

Около двух ночи мы выехали из Ростова и остановились на обочине дороги на самой его окраине. Оба очень устали и хотели спать, сил на обратную дорогу не было. Сразу стало ясно, что лежа спать в кабине сможет только один человек.

– Я полезу в кузов спать, – сказал я. – Пойдем, я залезу внутрь, а ты за мной тент зачехлишь.

Отец возразил для формальности, но тут же согласился. Я прихватил мастерку – все, что имел с собой из верхней одежды – и полез под тент. Стараясь не сильно мять ко-робки с товаром, я пополз по ним вглубь. Отец зачехлил тент, я остался в полной темноте и тишине. Внутри было не так уж плохо, только твердые углы коробок больно упирались в тело. «Сейчас бы матрас сюда, было бы шикарно», – помечтал я и принялся обустраивать спальное место – сложил мастерку вдвое и расстелил, чтоб хоть как-то смягчить углы и грани коробок. Я лег на спину, так было удобнее, чем на боку, но прохладнее. Я лег на бок и свернулся калачиком. Сразу стало теплее, но в правый бок тут же впилось несколько уг-лов картона. Я пролежал так, сколько смог, не вытерпел и повернулся на левый бок – та же картина. Я лег на спину, телу стало легко и приятно, но тут же продрог. Майка, слегка пропотевшая днем под жарким солнцем, с каждой минутой холодела все сильней. Снова перевернулся на правый бок, сжавшись, согрелся, в ребре засел острый угол коробки. Не вытерпев, я приподнялся и тычками кулаков как мог, смял неровности коробок. Лег. Ста-ло немного лучше. Я принял наилучшее положение и попытался уснуть. Майка сзади на-тянулась, спине стало прохладно. Я вскочил уже порядком злой, схватил мастерку, натя-нул на себя и плюхнулся обратно на правый бок. Мятые углы картона снова впились в ме-ня, но стало значительно теплее. Я свернулся еще сильнее и, стараясь не думать о ноющих болях от коробок тут и там, задремал.

Проснулся я от холода. Спина была совершенно ледяной.

«Черт, я так заболею, еще простужу легкие», – встрепенулся я и тут же громко и надсадно закашлял. «Вот и простыл», – расстроился я, вылез из машины и начал делать любые движения лишь бы согреться. Солнце только взошло, теплые лучи едва стелились по верхушкам деревьев. «Часов шесть, наверное», – решил я и замахал руками сильнее. Минут через десять я более-менее согрелся. В кузов не хотелось, я принялся ходить поза-ди машины туда-сюда как маятник в полусонном состоянии. Для разнообразия подошел к кабине и заглянул внутрь. Отец спал, поджав ноги и укрывшись курткой. Я огляделся. Улица медленно просыпалась – редкие машины уже катили по дороге, официантки суети-лись около уличных столиков кафешек, кое-где уже поднимался в небо дымок мангалов. Хотелось спать, я залез в кузов и проспал еще пару часов, стараясь чаще ворочаться и не давать спине снова промерзнуть. Помогло солнце, уже заметно прогрев кузов через тент. Вновь выбрался наружу я уже в девять, подошел к кабине, отец, будто почувствовав, тут же открыл глаза.

Вскоре мы тронулись в путь и через восемь часов без приключений были дома. «Газель» с товаром в кузове поставили на стоянку, оставив, все как есть и уставшие поб-рели домой. Я принял душ, поел и тут же уснул. Проспали долго, лишь к полудню следу-ющего дня оказались на складе. Я заглянул в кузов, раскрыл ближнюю упаковку, достал одно из пластмассовых ведерок с пастой и снял с него крышку.

– Говно какое-то нам подсунули, – произнес я, крутя в руке ведерко.

Отец, стоявший рядом, ничего не ответил, заглянул внутрь емкости, почти вздох-нул и принялся за разгрузку машины. Я продолжал пялиться в ведерко, разглядывая мут-ную неоднородную полужидкую субстанцию. Комки белого цвета плавали в маслянистой желто-зеленой жидкости. «Что это такое, как мы это продадим?», – нервно подумал я. Мы заплатили деньги непонятно за что. Успокаивало то, что первая партия в любом случае продастся, а со следующей можно было и не связываться. Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, я тоже принялся за работу.

В воскресенье началось лето. Марево потекло поверх городского асфальта, приятно обволакивая теплом. Каждый раз, оказываясь на стоянке, я невольно цеплялся взглядом за нашу «двойку». Машина будто осунулась, разом позабытая, она стояла в соседнем с «га-зелью» ряду и укоризненно смотрела на нас грустными фарами. И каждый раз мне, сенти-ментальному дураку, становилось не по себе. Я успокаивал себя тем, что теперь «двойка» на заслуженном отдыхе как старая лошадь после нескольких лет тяжелой тягловой рабо-ты. Не помогало. Мы будто предали старого верного друга. Садясь в «газель», я отвора-чивался от «двойки», но продолжал ощущать в спине сверлящий немой взор. Возможно поэтому, я стал вечерами ходить на стоянку и просто кататься на «двойке» по окрестнос-тям. А может, хотел научиться водить машину? Смешно, но факт, к своим годам я плохо умел водить машину. Не было практики, да и желания. В первый вечер я проехал от сто-янки в свой двор, зашел домой, поужинал и через полчаса отогнал «двойку» обратно. Вышло недурно, и я почувствовал желание продолжать.