Дима Сандманн: Манипулятор. Глава 006

Через двадцать минут Эдик снова ушел в направлении торговых павильонов. Мы продолжали работу, мороз не давал нам спуску. Отец снаружи не справлялся один, я спрыгнул к нему. Эдик вернулся вразвалочку, глаза его весело блестели, на лице красова-лась глуповатая улыбка.

– Ты чего там, принял что ли!? – внутренне веселясь, сказал я.

– Не, не, не! – Эдик замотал руками. – Рома, как можно! Что ты говоришь такое!?

– Давай, лезь в кузов, там поможешь! – заулыбался я.

Кряхтя и прицельно задирая ногу, ища опору, Эдик с трудом вполз внутрь «сарая». «Да он же и первый раз ходил не только за сигаретами», – осознал я, глядя на кульбиты. Тишина закончилась, алкоголь развязал Эдику язык.

– Что это такое? – запричитал он, прижимая к животу коробку, обхватив ее и ступая враскоряку по скользкому металлическому полу кузова. – Двести долларов! Костююм! Подааарок! Только неделю назад подарил мне…

Эдик икнул и чуть не выронил коробку, но донес ее и поставил на край кузова. Я улыбался, отец тоже. Водитель, как подчиненный Эдика, сдерживал улыбку, но выходило плохо. Эдик выпрямился, отдышался, поправил сползшую на глаза шапку и расплылся ро-зовым лицом в счастливой улыбке.

– Я вам помогаю, Анатолий Васильевич! Вы заметили? – драматично поднял он указательный палец вверх, икнул, развернулся и так же враскоряку потопал вглубь кузова. – Двести долларов! Костююм! Подааарок!

– Я все понимаю, – первый раз за весь вечер выдал фразу молчаливый водитель. – Вы все тут деньги зарабатываете. Холодно или не холодно, но вы зарабатываете, таская эти коробки. Но мне-то за что все эти мучения?

Мы рассмеялись на неожиданное заявление водителя, на пару минут прервавшее пьяные стенания Эдика. «А ведь он прав», – промелькнуло в моем промерзшем сознании.

Минут через десять все затихли. Эдик продолжал бурчать, чаще нечленораздельно, но тоже уже не веселился. Все устали и работали механически. Мороз делал свое дело. Я промерз почти насквозь. Работа спасала мышцы, им было горячо, но костям уже давно стало холодно. Эдика развезло совсем, каждый раз, когда он нес очередную коробку, я смотрел на его расползающиеся ноги и думал только об одном, чтоб коммерческий дирек-тор «Люксхима» не упал в кузове или не вывалился наружу в костюме за двести долларов.

Закончили в час ночи.

На базе стояла звенящая тишина. Даже собак не видно было. «Двадцать пять гра-дусов минимум, а может и все тридцать», – подумал я, закрывая склад, и идя, устав от хо-лода, к «газели». Мы распрощались с краснодарцами, те сразу полезли в кабину «МАЗа». Водитель покрутил стартер, дизель схватился и бодро застучал. Настала наша очередь. Отец включил зажигание, вытянул заслонку, мы посидели с минуту так. Отец крутанул ключ, стартер бодро принялся за работу. Десять секунд. Никакого толка. Ни один цилиндр не схватился. Отец вывернул ключ на себя и подкачал бензин.

– Смотри не перекачай, а то зальешь, – сказал я, сидя неподвижно, пытаясь так сог-реться.

Отец бросил качать, сунул руки меж ногами и сидением, замер.

Прошло пару минут.

– Ну чего, попробуешь еще? – произнес я, даже не поворачивая головы, смотря от усталости апатично перед собой. Спать не хотелось вовсе. Каждая клетка меня думала о тепле: «Сначала согреться, а потом… а потом что угодно, но сначала согреться».

Отец повторил. Стартер почти также бодро начал, но быстрее замедлился.

– Этого еще не хватало, – озвучил отец нашу общую тревогу.

– Сейчас заведется. Давай посидим подольше, – подбодрил я его, начиная рисовать в голове картину, как мы оставляем «газель» на базе, а сами топаем до Окружной дороги, по которой ночью мало кто ездит, и пытаемся поймать машину в полвторого ночи.

Третья попытка. Стартер три раза бодро крутанул вал, почти сдох на четвертом, и – о, чудо! – один цилиндр выстрелил раз, и двигатель замер.

– Есть! Сейчас заведется! – приободрился я, отец тоже.

Четвертая попытка. Двигатель схватил сразу и зарычал, что есть силы в ночной ти-ши, обволакивая «газель» густыми клубами выхлопных газов. Отец приоткрыл заслонку, двигатель хватанул ледяного воздуха и заглох. Но уже было неважно. «Раз схватился, зна-чит, точно заведется», – самоободряюще подумал я.

Через сорок минут мы были дома – пока завели и прогрели машину, пока доехали по заваленным снегом дорогам, пока загнали «газель» на стоянку, вот уже и два часа ночи. От стоянки шли, чуть ли не вприпрыжку. Я размахивал руками, старался согреться, но те-ло не реагировало, подавая лишь сигналы о желании тепла. Дома я мигом набрал ванну горячей воды и залез в нее по шею. Я сидел несколько минут, но меня не переставая коло-тил внутренний холод. Набранная вода остыла, а я не согрелся. Открыл кран, кипяток по-тёк в ванну. Не помогало. Холод будто засел в моих костях. Тепло воды лишь прогревало мышцы, не в силах проникнуть глубже. Я просидел минут двадцать, но нужно было осво-бождать ванну. Я вылез из воды, оделся во все теплое – толстые носки, военное зимнее нижнее белье и поверх спортивные штаны с легким свитером. Все равно холодно. Меня трясло. Я выпил чаю, сидя на кухне и прижимаясь попеременно ногами и руками к огнен-ной батарее. Подействовало, холод изнутри ушел, я перестал трястись. Сразу навалилась усталость, потянуло в сон. Я пошел в свою комнату, залез, как был под пуховое одеяло и, изредка вздрагивая остатками холода, уснул.