Елена Кусса - Плачь, принцесса, плачь… Ты будешь мне принадлежать

– Только я знаю как умирает твоя весна, возможно, тебе и хотелось бы все вернуть, но… А пока девочка моя – плачь, ты все знаешь. И знаешь каким я могу быть разным, ты спрятала себя, но твое сердечко, – он прижал руки к своему сердцу и сделал такой красноречивый жест, словно протянул его ей. – Только ты знаешь на что готово твое сердце, но открою тебе секрет: и я это знаю, ты думаешь, что ты затопила все льдом… – он рассмеялся. – Ты сама себя уничтожишь, когда я этого захочу. Твои такие красивые цветы цветут только для меня, никто не смеет даже посмотреть в твою сторону, здесь виной даже не я, а ты. Никто не имеет право прикасаться к такому бриллианту, они все недостойны этого и мало кто осмелиться предложить себя, не то что бы сломать тебя. Моя девочка, ты создана только для меня… – он отклонился и посмотрел на нее. – Да, я наверное был слишком жесткий, и как бы мне не было тяжело, но я хочу попросить прощения, Сондрин.

Он подошел к ней спереди и, немного наклонившись, повторил:

– Сондрин, я прошу прощения за то, что был сильно груб… – он сложил ладошки у рта, а затем, чуть тише, проговорил. – Но я не могу тебе пообещать, что я не сделаю это вновь, нас так много связывает событий, как приятных, так и не очень, – он замолчал и вновь пристально посмотрел на нее. Девушка дрожала. Себастьян снял пиджак и набросил ей на плечи, стараясь не касаться.

– Хочу рассмотреть тебя поближе… – он подошел совсем близко, в то время, как она не могла даже сделать шаг в сторону. Чуть шевельнулась, стараясь отшатнуться, но ошейник завибрировал и ей для напоминания опять загорелся красный круг. Это было последнее предупреждение, следующее будет удар током. Он улыбался, видя, что она понимает свое положение и это его забавляло.

– Ну, что ты будешь делать дальше? Бунтовать? Или все же подумаешь?

Девушка стояла и смотрела в пол, пиджак на плечах укутал его запахом и она чувствовала, как с этим запахом и теплом его тела, которое еще хранила ткань, на нее каскадом обрушились воспоминания, яркие, горячие, те, которые он озвучивал.

Они не стайкой, а огромным смерчем, сметающим все на своем пути, начали заполнять девушку, он уже нажал на спусковой механизм и запустил реакцию – прочь. Прочь все, что было, он разрушил меня, он разрушил все вокруг и построил какой-то свой мир, как всегда заставляя вписаться в него и жить только для него. Сейчас, вот здесь, рядом с ним, она оспаривала его полное владение собою, пытаясь хоть немного оторвать для себя, выбить немного прав и свободы. Доказать, что может еще быть независимой, со своими желаниями, а не полностью растворяться в его реальности и просто отыгрывать его сценарий.

– Моя девочка, как же давно тебя не окружало тепло, забота, нежность, верность, любовь… Вокруг только война, разрушения, боль, тоска и пустота. Холодная пустота, – он развел руки, а затем, обняв себя за локти, продолжил. – Тебя лишь холод окружает, тяжело? С тех пор, как ты разрушила наш тандем, ты получала так мало сладкого.

– Неправда, – она подняла на него глаза. – Неправда, ты не внушишь мне этого, не смей мне внушать это! – она, глубоко внутри, нашла отклик каждому его слову. Ведь так давно никто не любил, никто не защищал ее, все вокруг только пользовались и именно это заставило ее закричать.

– И знаешь, ведь рядом нет никого, кто знает тебя, или просто хотел бы узнать. Никто не знает как ты умерла.

– Я не умерла! – она закричала и задрожала. Сондрин увидела как из помещения вышел Альфред и направился к ним, он нес с собой полушубок.

– О, Альфред, – Себастьян протянул руку брату. Они обменялись рукопожатием и обнялись.

– Привет, я, к сожалению, не смог встретить тебя, ты сам видишь – слишком много гостей, а есть такие, за которыми глаз да глаз, – он подошел к Сондрин, снял с нее пиджак и протянул брату. – Я захватил ей полушубок.

– Вы договорили? – он обратился к Себастьяну.

– Нет, – он медленно надевал свой пиджак. -Я не договорил, хочу прикоснуться, очень хочу… – он подошел слишком близко.

– Альфред…– Сондрин смотрела на старшего брата, тот в свою очередь лукаво улыбался.

– Сондрин, ничего критического, насколько я знаю Себастьяна, он не сделает, поговорит. И пару легких прикосновений я не замечу, ты просто восхитительна сегодня, – он произнес это, глядя ей в глаза, а затем развернулся и направился в сторону зала. – Надеюсь, ты приведешь ее. И сними с девушки периметр, не хватало чтобы она тут корчилась от электрического шока.