Юрий Низовцев - Правдивые небылицы

Не очень хорошо знающий физику тогдашний чемпион мира по шахматам Давид Бронштейн спросил у своего знаменитого друга – физика и нобелевского лауреата Альберта Эйнштейна: «Может ли существовать пространство без вещей?» Не слабо пьющий Эйнштейн задумался, но посмотрев на початую бутылку коньяка, молвил: «А нужна ли бутылка без заполнения!?».

Знаменитый физик Эйнштейн предложил шахматисту и математику Бронштейну, который был тогда чемпионом мира, сыграть с ним в карты на щелбаны, – и проиграл, – да не один раз. В результате, голова его от сотрясения не смогла завершить теорию единого поля, и Эйнштейн скончался, очень недовольный крепостью ногтей Бронштейна.

Гоголь, написав комедию «Ревизор», открыл императору Николаю глаза на царящие безобразия в империи. Николай с тех пор каждодневно стал искоренять их, правда, без особого успеха. Тем не менее, сильно зауважав с тех пор Гоголя, стал периодически подбрасывать ему деньги на путешествия, которые тот обожал. Вот так Гоголю удалось прожить жизнь без собственной квартиры и без собственных денег.

Пришел однажды Гоголь к Пушкину, и говорит ему: «Пушкин, хочу написать поэму, но я – наполовину хохол, наполовину поляк – недостаточно знаю поэтический русский слог». «Пустяки, – пошутил Пушкин, – ты пиши поэму в прозе». Гоголь его слова понял непосредственно, и назвал прозаическую повесть «Мертвые души» поэмой. Так получился еще один «поэтический» русский гений.

Пушкин любил Гоголя за малоросский говорок и нахальство, с которым тот лез напролом в русскую литературу. Кроме Гоголя, Пушкин любил писать стихи, играть в карты и стрелять в обожателей своей жены. Потому он так правдиво отобразил действительность в «Пиковой даме» и «Евгении Онегине». Гоголь боялся и проигрыша в карты, и опасался стрелять в прохожих. Поэтому он попросил Пушкина помочь ему написать хоть что-то гениальное без особого риска. Пушкин помог, объяснив, что стрелять в прохожих Гоголю без надобности, потому что он – самородный философ, и может неплохо описывать души. «Особенно, – пошутил Пушкин, – тебе удаются мертвые». И Гоголь не оплошал.

Схлестнулись раз Белинский и Гоголь по поводу прогресса, который должен принести нам всем благо, как утверждал Белинский. Гоголь только смеялся в ответ на эту глупость, заметив всё же, что правительство – «огромная шайка воров, о чем знает каждый русский», но вместе с тем «каждый русский думает, как бы себе запасти потеплей квартирку». Гении, как видите, особенно не подводят, в отличие от остальных болванов, за что те их не любят.

Как-то Достоевский решил стреляться с Белинским от обиды за его заявление: «… возбудил большие надежды – увы! – до сих пор не сбывающиеся». Когда он покупал дуэльные пистолеты, подошел плачущий Гоголь и стал выбирать кочергу побольше. «Вот, – сказал он Достоевскому, – 2-й том рукописи «Мертвых душ» надо сжечь!» Достоевский забыл про пистолеты и Белинского, и пошел помогать Гоголю жечь описание положительных персонажей, которых он тоже не видел в России воочию никогда.

Когда Федор Достоевский начал писать свое знаменитое раннее творение «Бедные люди», он призадумался: «Интересно всё же, отчего так велик разрыв в доходах между бедными и богатыми?» Пошел он с этим вопросом к великому Гоголю, так как еще более великий Пушкин уже был убит. Гоголь марксистом не был, и ответил правдиво: «Виноват рост населения: бедные так усиленно плодятся, что богатые за ними не успевают».

Салтыков с добавкой Щедрин был вице-губернатором, кажется, в Рязани, а потом в Твери. Уж как он ругал и клеймил российские порядки в своих романах! Правда, до сих пор непонятно, каким образом умудрялся он в ходе этого критического анализа сохранять свою должность?

Чудом уцелевший из всей плеяды поэтов 20-х годов Пастернак, очень скучал среди бездарей и проходимцев, и, бросив поэзию, написал роман о себе в молодости под названием «Доктор Живаго». Роман оказался неплохим. Присудили Пастернаку нобелевскую премию. Но, молодость всё же прошла, а грусть и все проходимцы вокруг – нет, и Пастернак, несмотря на нобелевку, скончался, доказав воочию, что не деньги и не слава в жизни самое главное.

Горький решил изучить хотя бы азы философии, но ничего не понял. Пришлось ему идти к Толстому. «Лев, – обратился он к нему, – ты у нас не только писатель-классик, но и великий религиозный философ, Обозначь, чтобы мне было понятно, разницу между возможностью и действительностью». Толстой слегка задумался, потом промолвил: «Самым понятным для тебя, бывшего босяка, будет вот что: возможность приятнее действительности, но – увы! – в ней невозможно задержаться».