Эла Бо - Баба Яга, костяная нога

Маришка Вологодская была стопрцентной замужней женщиной, неисправимой домохозяйкой. Частенько бывает, что у женщин, долгое время живущим без спутника жизни, начинают проявляться мужские черты. У Маришки не было ничего мужского. Мягкая, уступчивая, вся такая домашняя – ей лишь бы по хозяйству похлопотать… Просто красивая женщина, любимая, окруженная заботой и вниманием. А потом муж ушел к другой, дочери с о-очень большой неохотой навещают ее, разве что по большим праздникам. Так, заглянут ненадолго, поинтересуются делами и, даже не удосужившись дослушать, начинают собираться, сославшись на неотложные дела. В конце концов прямо заявили, что они, конечно, благодарны и все такое прочее, но им с ней скучно, говорить не о чем, что они понимают отца… Ох уж эта Маришка! Всем все простила и решила податься на заработки, втайне надеясь хотя бы подарками смягчить своих домашних, то есть бывших домашних. За всю свою жизнь она не выезжала за пределы своего городка и вдруг небывалое приключение. Аж до самой Москвы добралась. Прямо-таки подвиг для нее. Боится всего Маришка, во всем сомневается. Такая забавная.

Гуля Оренбургская– женщина явно восточная. И дело тут даже не во внешности, а в манере держаться. Смесь казахской крови и татарской, приправленная рассказами о том, что она является дальним потомком Чингисхана, а иногда одной из немногих сохранившихся прямых потомков древних индейцев майя– для нас она стала сплошной восточной загадкой. Разгадать мы эту загадку даже не пытались, но завалили ее просьбами погадать, раскинуть карты, пересчитать дыры в нашей ауре и подлатать карму. К сожалению, ни древняя кровь, ни восточная загадочность счастья ей не принесли. У нее никогда никого не было: ни мужа, ни детей. Родителей почти не помнит. Они умерли, отравившись некачественным алкоголем. Вся сознательная жизнь– приюты, интернаты, общаги. Родня, которая была ей знакома, либо далеко и надолго разъехалась, либо не считала нужным интересоваться ее делами. А потом вдруг выяснилось, что мы… были ее первыми подругами.

Тетя Лида была самой старшей из нас. Очень хороший, душевный, отзывчивый человек… но как-то все не ладится у нее. Можно даже сказать, что жизнь ее не просто раздавила, но еще и переехала несколько раз. Кажется, наша Лидочка уже и не помнит, что когда-то числилась прекрасной половиной человечества: седые, собранные в строгий пучок, волосы; одежда с барахолки, удачно приобретенная почти задаром по случаю списания нереализованного товара; стоптанные, облезлые ботинки-внедорожники, то есть одни на все сезоны. Беды и проблемы, одна за другой, сыпались на нее как из рога изобилия, порой не давая возможности даже дух перевести. Ничего у нее уже не осталось, даже надежды, только долг, который во чтобы-то ни стало надо выполнить.

–Привет.

–И тебе не болеть,– я кажется уже в сто двадцать пятый раз подметала зал и была даже рада такому разнообразию. Интересно кто он? Одет вроде прилично, а сумок нет. Или уже сдал багаж? Симпатичный кавказец. Невысокий, смуглый. Аккуратно подстриженные, темные, слегка припорошенные сединой волосы мелко кудрявятся. Нос немного великоват, но общего впечатления не портит.

–Новенькая? Откуда приехала?

–Да я в Москве живу.

–А вот я здесь живу. Меня Вахтанг зовут

–Москвич, да? Куда-то собрался?

–Эй, я же сказал, что здесь живу. Здесь– это на вокзале. Но я москвич.

–Так ты чего… бомж что-ли?

–Да. Можно и так сказать. Зовут-то как тебя?

–Тамара. А… как ты бомжом стал? С виду вроде и не скажешь. Наверное что-то случилось? С квартирой обманули? Я читала про такое. В Москве вообще бардак насчет этого.

–Все в порядке, подруга. Есть у меня квартира, неплохая между прочим. Нравится мне здесь. Понимаешь? Тихо, культурно. У меня ведь раньше, Тамара, своя фабрика была. Мебельная. Я все имел. Так-то вот.

–И что? Разорился?

–Нет. Пропил.

–Наверное из-за женщины, да? У тебя жена есть? А дети?

–Да никого у меня нет. Еще не хватало из-за бабы спиваться. Другое у меня. Пока не скажу.

–И ладно. Вахтанг, а ты что… вот прямо здесь и живешь? В этом зале?

–Чем тебя зал не устраивает? Здесь живу не только я. Вон видишь того придурка, что газету читает? Это Максимилиан. Из-за кредитов все просрал, что имел. А ту лысую бабу видишь? Жена профессора. Здесь у нас элита собралась. Простого бомжару мы к себе не пустим.

–Вахтанг, а что с ее профессором случилось? Умер или развелись? Как она здесь оказалась?