Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

29 марта Литвинов писал Сурицу, что наделавшие за последнее время много шума вопросы о подписании совместной декларации и созыве конференции отпали. Если в ближайшее время не произойдет какой-нибудь яркой германской агрессии, то шум, поднятый вокруг аннексии Мемеля и Чехословакии и германо-румынского соглашения, на время уляжется, и «мюнхенцы» всех мастей снова войдут в свои права. (Литвинов, похоже, и в самом деле опасался, что если Гитлер предпримет очередную авантюру, «мюнхенцы» будут вынуждены замолчать, и Кремлю, чтобы не потерять лицо, и раньше времени не раскрыть свои планы, придется договариваться с Англией и Францией, а это в планы Сталина, видимо, не входило. – Л.П.).

Нарком указывал, что слухи об условиях, которые СССР якобы поставил для своего участия в декларации, ложны. Кремль уже давно решил не подписывать декларацию без Польши, однако на прямое предложение о декларации был дан прямой и недвусмысленный ответ. Никаких вопросов о подписании декларации тремя или двумя странами Кремль не получал, а потому и не считал нужным забегать вперед в определении своего отношения к таким предложениям. (25 марта именно такой вопрос задавали Литвинову сначала Хадсон и Сидс, а затем Гжибовский – оба, между прочим, лица официальные, наделенные полномочиями от своих правительств. Так что Литвинов лгал, говоря о том, что никаких вопросов не было. Едва ли такая синхронность была случайной. Англичане и поляк получили весьма расплывчатые ответы, а Сурицу Литвинов солгал, по сути дела, «подставив» его: информация о том, что вопросы по поводу декларации задавались, могла попасть в газеты, и Суриц в беседах с дипломатами и журналистами мог попасть в щекотливую ситуацию. – Л.П.). Советскому руководству не был известен точный ответ Варшавы. Однако этот ответ был предопределен, чтобы понять, отрицательное отношение Польши и чтобы дать возможность Чемберлену и Бонне уклониться от дальнейших действий.

Литвинов сообщил Сурицу, что в Лондоне Бонне пытался убедить англичан в том, что сотрудничество Польши и Румынии с Советским Союзом невозможно, тем более, что они к сотрудничеству с ним и не стремятся. С целью устранить СССР, Бонне добивался от Чемберлена прямого обещания английской помощи Польше и Румынии, и настаивал на введении в Англии всеобщей воинской обязанности, а также на других требованиях, заведомо неприемлемых для Англии, с целью усиления капитулянтских настроений и доказательства невозможности каких-либо коллективных действий.

Литвинов не сомневался в том, что Бонне проводит политику всякого отказа от вмешательства в дела, не касающиеся непосредственно Голландии, Швейцарии, Бельгии и Польши. Сегодня Уайтхолл больше, чем Бонне интересуется востоком Европы. Бек отрицательно относится к декларации не столько из-за боязни Германии, сколько из-за нежелания допустить участия Советского Союза в каких-либо общих действиях с западными странами. Эту линию Бек проводит последовательно. В ходе визита в Лондон он, вероятно, главным образом будет агитировать против привлечения России к общим действиям и в этом найдет поддержку Бонне. Англия вряд ли согласится на помощь Польше без советского участия. В таком случае Бонне сможет, сославшись на отказ в помощи со стороны Англии, умыть руки даже в отношении Польши. Бонне, похоже, считает, что, добившись дальнейшего оформления союзных отношений с Англией, он получил максимальные гарантии для Франции и ни о чем больше заботиться не должен. Деятели типа Лаваля 197 заключение пакта с СССР всегда мотивировали нежеланием Англии принимать на себя определенные военные обязательства в отношении Франции. Когда замечалось негативное отношение Англии к советско-французскому пакту, ее фактически ставили перед выбором – или заключить военный союз с Францией, или Франция будет вынуждена заключать военный договор с СССР. Заручившись обязательством Англии вмешаться в конфликт в случае нападения Германии на Швейцарию и Голландию, а также сотрудничества генштабов, Бонне добился своей цели 198 . (Литвинов мог этого не знать, но последовательность событий была несколько иной: инициатива признать нападение на Голландию casus belli исходила из Лондона, а Париж лишь ответил на это своим согласием. – Л.П.).

В тот же день Литвинов принял французского поверенного Жана Пайяра, который, в частности затронул вопрос о том, ставило ли Советское правительство в качестве условия подписания декларации участие Польши и готов ли СССР вообще к сотрудничеству с Польшей? Нарком ответил, что условий Правительство СССР не ставило, но что оно считает очень важным сотрудничество Польши, каковое сотрудничество всегда ей предлагалось. По мнению наркома, пока Польша не получит какого-либо непосредственного удара со стороны Германии, вряд ли удастся изменить линию поведения Бека. Литвинов сказал Пайяру, что, по поступившей информации, Бонне в Лондоне убеждал англичан обещать помощь Польше, с тем чтобы не надо было привлекать к общему делу СССР 199 .