Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Настоящее заявление делается в духе искренней благожелательности к эстонскому народу с целью укрепления в нем чувства безопасности и уверенности в готовности СССР на деле доказать, в случае надобности, его заинтересованность в сохранении Эстонией ее суверенитета а также в невозможности для СССР оставаться безучастным зрителем попыток открытого или замаскированного уничтожения этого суверенитета 193 .

В тот же день аналогичное заявление Литвинов сделал посланнику Латвии Фрицису Коциньшу 194 . Обе ноты имели гриф «Секретно», и в советских газетах не публиковались. Вероятно, потому, что они носили характер неприкрытого диктата, по сути, навязывали гарантии, которые ни Рига, ни Таллинн не просили. Вряд ли у кого-то были сомнения в том, что советские гарантии направлены против Германии. Какова была официальная реакция эстонского и латвийского правительства, мне не известно. Возможно, они увидели в этих нотах скрытую угрозу, и, чтобы избавить себя от навязывания советских гарантий, заключили договоры о ненападении с державой, которая, по мнению Москвы, угрожает суверенитету Латвии и Эстонии, то есть, своими нотами Кремль добился прямо противоположного результата. В один день, 7 июня 1939 года в Берлине Риббентроп и министры иностранных дел Латвии Вильгельм Николаевич Мунтерс, и Эстонии Карл Селтер подписали с Германией договоры о ненападении. Кремль, однако, после этого не остановился, и продолжал навязывать, правда, уже вместе с Англией и Францией, гарантии странам Прибалтики против Германии.

29 марта Чемберлен в палате общин сообщил, что правительство решило довести состав территориальной армии с 130 тыс. человек до 170 тыс. человек. Чемберлен добавил, что по штатам военного времени территориальная армия будет удвоена и достигнет 340 тыс. человек 195 .

29 марта, выяснив, что случилось с сообщением ТАСС относительно результатов визита в Москву Хадсона, Майский решил обменяться с Кадоганом мнениями о новостях в международной области. По поводу вчерашнего заявления Чемберлена Майский сказал, что его очень удивило то, что в своем заявлении премьер говорит о том, что намерения британского правительства «идут значительно дальше простой консультации» и что «державам, с которыми мы находимся в консультации, мы дали ясно понять, к каким действиям мы готовы в определенных обстоятельствах». Все это звучит довольно серьезно, а между тем полпред даже не представляет, что именно премьер имеет в виду, несмотря на то что СССР как будто бы является одной из тех держав, с которыми британское правительство находится «в консультации». Говоря так, полпред сознательно наводил тень на плетень: кое-что о новых планах премьера он слышал из разных источников, но официально из форин офиса ему о них не было сказано ни слова. Кадоган слегка смешался и как бы оправдываясь, изложил сущность того, что занимает сейчас Уайтхолл. Оказывается, поляки совершенно категорически, румыны менее решительно заявили, что они не примкнут ни к какой комбинации (в любой форме), если участником ее будет также СССР. Кроме того, они дали ясно понять, что «консультация» их никак не устраивает и что они могут войти в мирный блок только при условии твердых военных обязательств со стороны Англии и Франции. В последние дни между Лондоном и Парижем шли усиленные консультации, к которым сейчас привлекается также Варшава. В связи с этим английских правительственных кругах создалось настроение, что в качестве первого этапа необходимо организовать блок четырех держав – Англии, Франции, Польши и Румынии, причем Англия и Франция принимают на себя твердые обязательства оказать вооруженную помощь Польше или Румынии в случае нападения на них Германии. СССР пока остается в стороне, но на следующем этапе он тоже привлекается, причем о формах и характере его сотрудничества Уайтхолл собирается с СССР вести специальные разговоры.

Майский прямо спросил Кадогана «Допустим, Германия завтра нападает на Польшу, – объявит ли Англия в этом случае войну Германии? Будет ли блокировать берега Германии и бомбить с воздуха ее укрепления?» На это, к удивлению полпреда, Кадоган прямо же ответил: «Да, объявит, если, конечно, кабинет примет весь план». Заметив скептическую улыбку полпреда, Кадоган спросил: «Почему Вы так усмехаетесь? Почему Вам кажется подобное решение кабинета невероятным?» Полпред ответил: «Потому что ваш новый план, если он только вообще будет реализован, в чем я далеко не уверен, представлял бы что-то похожее на революцию в традиционной внешней политике Англии, а здесь революций, как известно, не любят». Кадоган пожал плечами и сказал: «Да, конечно, это было бы революцией в нашей внешней политике, – оттого-то мы так долго не можем принять окончательного решения. Я не знаю, примет ли такое решение и сегодняшний кабинет. Но имейте все-таки в виду: настроения сейчас таковы, что твердые гарантии Польше и Румынии могут быть даны» 196 .