Василий Верстюк - Ольга – дочь Господа Бога

Про это время рассказывал мой отец Иван, он запомнил это время надолго. В этот период у них вообще не было еды. Ели только бурьян и в основном траву, которая называлась лебеда. Из неё варили супы и таким образом питались, чтобы выжить.

Но в это время был не только голод, но и холод. В километрах двух-трёх от села был лес. Многие люди, у кого не было чем топить, ходили в лес, собирали сухие ветки, делали вязки дров, клали на спину и приносили домой. Таким образом топили, готовили пищу и согревались.

Ходила и бабушка Текля, носила дрова, и так они топили, готовили пищу и так согревались. Но один раз бабушка Текля упала, сломала руку и не смогла больше носить дрова. Тогда стали топить чем придётся. Собирали всё, что горит, – всякую траву, мусор и даже коровье и лошадиное дерьмо, короче, всё, что находили.

И дал Господь, что они выжили: и мой отец Иван, и его брат Яков. В это сложное время отцу было лет пять, а Якову три с половиной года. Потом было уже немного полегче. Был свой земельный участок, и там сажали картошку. Но вначале сажали не картошку, а картофельную кожуру, которую давали люди, потому что ни своей картошки, ни своей картофельной кожуры не было. И вырастала картошка.

Потом, когда отец немного подрос – ему где-то было лет семь, а может, и того меньше, – то тогда уже были колхозы и его взяли на работу – гонять лошадей по кругу. Он говорил, что была такая механизированная молотилка. Гоняли по большому кругу лошадей: было длинное бревно и лошади тянули один конец бревна по кругу, а другой конец был вделан в колесо, которое крутило эту молотилку.

В эту молотилку закидывали части развязанных снопов и таким образом отбивали зерно от соломы. Работа отца была гонять лошадей, чтобы крутилась молотилка. Было две лошади, которых он не только гонял, но и кормил и поил. Отходы от зерна, которыми кормили лошадей, ему давали в качестве оплаты за работу. Но после голода это было великое счастье. Из этих отходов от зерна, где попадалось и само зерно, делали супы, кашу и даже стряпали лепёшки. Так что в семь лет мой отец уже кормил и свою мать, и младшего брата.

Возле села протекала речка, и в то время в речке водилось много рыбы. Но отец Иван и его брат Яков были совсем маленькие и не умели ловить рыбу. Когда отцу было лет шесть, кто-то его научил ловить рыбу, и они с братом стали рыбачить. Речка была рядом с их домом.

С каждым годом, когда подрастали и отец Иван, и его брат Яков, становилось жить всё лучше и лучше. За работу стали давать зерно, которое мололи, а из полученной муки пекли хлеб.

У моего отца – Олиного деда Ивана – было очень трудное детство, но он выжил.

Это дедушки и бабушки по линии моего отца, Олиного деда Ивана.

***

Теперь расскажу про мою мать, Олину бабушку. Звали её Ольга. Родилась она в большой семье и, как и мой отец Иван, в селе Марьяновка. Её отца звали Моисеем, а мать Анной.

В семье Mоисея было четыре дочери и один сын. Моя мать Ольга была самая младшая в семье. Моисей был хозяйственным человеком. У них было своё хозяйство и много земли. Они занимались земледелием – выращивали пшеницу. Но так как власть менялась, то Моисея заставляли вступать в колхоз. Но он не хотел. Пока не отобрали у них всё и насильно не заставили вступить в колхоз. Моя мать была маленькая, но запомнила, когда у них увели со двора корову и забрали всё зерно.

У Моисея было пятеро детей: старшая дочь Мария, потом дочь Настя, потом сын Пётр, потом дочь Ирина и только потом самая младшая дочь Ольга – это моя мать. Им тоже было трудно в 1933 году, когда был голод. Но если сравнивать с моим отцом Иваном, то можно сказать, что им было намного легче, потому что дед Моисей был ещё и хороший мастер – он умел крыть крыши соломой или очеретом. Именно из очерета в то время изготавливалась кровля. И за эту работу ему давали продукты. А у кого сильно бежала крыша, то приходилось, несмотря на голод, её ремонтировать, и надо было что-нибудь дать за работу. Дед Моисей был согласен на всё, что ему давали за работу, брал всё, что ему только могли дать. Дед Моисей работал много и по всем сёлам поблизости. Так жила моя мать в детстве, им тоже было очень трудно, потому что у них была большая семья.

После 1933 года стало полегче. Стали работать старшие сёстры и брат моей матери. Потом старшие сёстры Мария и Настя повыходили замуж, моя мама Ольга нянчила у них детей. Но вскоре и сама начала работать.

Про родителей деда Моисея и бабушки Анны я знаю очень мало. Кто они были и откуда, моя мать Ольга не рассказывала, потому что сама не знала. Знаю только, что у деда Моисея был брат и звали его Тропак. Он жил дольше Моисея, но, был ли он старше или младше Моисея, я не знаю. Он приходил к нам и рассказывал, что их отец – его и Моисея – был немой. Поэтому и его, и Моисея дразнили – сын немого. Но этот Тропак говорил, что он один раз подслушал, как разговаривали его отец и мать. Они говорили на другом языке. А немым их отец прикидывался, потому что не знал украинского языка. А кто именно он был, никто не знал. Тропак говорил, что они почему-то скрывали это даже от детей.