Василий Верстюк: Ольга – дочь Господа Бога

Хочу сказать про женщину-мать. Когда дети вырастают и сын женится, то тогда мать как бы передаёт своего сына другой женщине, которая становится его женой, и тогда уже этот человек чувствует себя комфортно.

А когда дочь выходит замуж, то мать как бы передаёт свою дочь мужчине, который становится её мужем. И тогда дочери тоже хорошо.

Но когда дети вырастают и заводят свои семьи, они всё равно продолжают любить свою мать и тянутся к ней.

Хочу сказать про то тепло и про ту энергию, которая есть у женщины и которую даже трудно объяснить.

Расскажу, какой был случай со мной. Это было в Казахстане, и я тогда уже был женат. У нас уже было трое детей. Родилась Ольга, и она была ещё совсем маленькой. Мы получили большую хорошую квартиру в новом микрорайоне, который находился намного дальше от центра города, вблизи которого мы раньше жили.

Я и жена работали тогда на одном руднике. И жена была в декретном отпуске. Я работал водителем большегрузного автомобиля БелАЗ.

Работали мы в три смены: с восьми утра до трёх часов дня, с трёх часов дня до полуночи и с полуночи до восьми часов утра.

Когда произошёл этот случай, я работал с трёх часов дня до двенадцати часов ночи. Была зима, но зимы в том регионе, где мы жили, были тёплые. Снег выпадал и сразу же таял.

В тот день тоже было тепло и немного шёл снег. Но к концу смены, где-то часов в одиннадцать вечера, поднялся сильный ветер и усилился снег. Стало засыпать дороги, и была плохая видимость. И администрация рудника решила в ночь новую смену не привозить.

Мы слили воду с машин, так как в качестве охлаждающей жидкости использовали воду, и пошли в огромное здание, где у нас было управление рудника. Возле этого здания была большая площадка, откуда отходили автобусы, которые туда привозили смену на работу и также забирали отработавших людей.

Мы ждали автобусы в том здании, в большом фойе. Но в этот раз автобусы не пришли, потому что дорогу засыпало снегом и дул сильный ветер.

Ветер всё усиливался и усиливался, и на улице ничего не было видно. Шёл снег с дождём, и был мороз, и всё сразу замерзало.

Был уже не ветер, а очень сильный ураган. Мы очень долго ждали в этом здании, но нас не увозили домой. Потом, уже под утро, примерно в пять часов утра, нас решили отвезти домой.

Взяли два больших трактора-бульдозера, чтобы чистить дорогу, и была машина-вездеход с тремя ведущими мостами, марки «Магириус», немецкого производства.

И ещё была другая машина, тоже вездеход и также с тремя ведущими мостами, марки «Стар», польского производства. Обе они были предназначены для перевозки людей.

Машины подогнали прямо к крыльцу здания, и мы сели в них и поехали. Впереди шли бульдозеры и чистили дорогу от снега, а сзади шли вездеходы.

Ехали очень медленно, где-то часа четыре или пять, хотя до города было недалеко, километров пять. Мы доехали до города, и так, колонной, нас всех развозили по домам.

Старались по возможности подвозить поближе к домам, где была дорога. Но так как я и ещё один парень жили в новом микрорайоне, нас довозили последними.

До домов было где-то метров восемьсот, не больше, и настолько был сильный ветер и снег с дождём, что не было ничего видно.

Нас высадили и сказали, в какую сторону нам идти, потому что не было видно домов, и спросили нас, дойдём ли мы. Мы ответили, что дойдём.

Вначале мы пытались идти рядом друг с другом, но идти таким образом было невозможно, так как нас сносил с ног ветер.

Мы тогда взяли друг друга под руки, одним словом, вцепились друг в друга, и шли понемногу с большим трудом. Мы вышли на дорогу, которая шла с другого города.

Эта дорога находилась метров пятьсот в стороне, из чего мы поняли, что нас унесло в сторону.

На этой дороге стояла колонна машин и автобусов, все засыпанные снегом. У всех машин и автобусов работали двигатели.

Автобусы были засыпаны снегом по окна, и в них сидели люди. Такого я никогда не видел ни до, ни после этого.

С этой дороги мы взяли вправо, где был вход в наш микрорайон. И мы с огромным трудом добрались до домов.

Был ужасный холод. Снег шёл с дождём, и одежда промокла насквозь. За домами было немного потише, но всё равно идти было очень трудно.

Человек, с которым я шёл, жил немного ближе. Когда мы дошли до его дома, мне оставалось идти ещё метров триста-четыреста. Он спросил меня, дойду ли я. И я ответил, что дойду.

С большим трудом я всё-таки с Божьей помощью дошёл до дома.

Было уже под утро, дети ещё спали, а жена не спала и ждала. Я снял одежду – телогрейка замерзла так, что её можно было только поставить, потому что она не сгибалась, иначе можно было сломать. То же самое было и со штанами: их можно было только поставить. Вся нижняя одежда была мокрая насквозь.