Виталий Новиков - Grafоман

Поганкин встал и ответил:

– Ограбление квартиры актёра Шилова, труп на автобусной остановке и самоубийца, выбросившийся из своей квартиры на десятом этаже.

– Личность трупа на остановке установили?

– Нет.

– Олухи. Чему вас в ваших институтах и академиях учили? Где сейчас труп?

– В морге.

– А что с самоубийцей?

– Там, не всё понятно. Есть подозрения, что в квартире ещё кто-то был.

– Всё с вами ясно. Давайте адрес этого самоубийцы и бумаги, что есть по нему; а также бумаги по трупу на остановке. Я сам съезжу на квартиру самоубийцы и в морг.

– Вот все собранные документы в этих папках. – Поганкин протянул две худые папки Ивану.

Поганкин был положительным человеком, примерным семьянином. Это был двадцати семилетний парень с румяным деревенским лицом, курносый, голубоглазый, с волнистыми соломенными волосами. Иван считал его главным недостатком отсутствие воображения.

Иван кое-как разобрался с текущими делами к вечеру. Из морга он отправился домой в седьмом часу вечера, раздав по сотовому телефону команды своим помощникам Поганкину и Сидорову.

«Что будет в отделе, когда я уйду? – подумал Иван. – Какая смена подрастает? Это не смена, а подстава».

Иван жил в четырёхэтажном кирпичном доме на четвёртом этаже на Амурской улице. Он успел сделать ремонт только на кухне и в комнате в своей небольшой однокомнатной квартире. Кухня была белой: стены, мебель, холодильник, плитка на полу была тоже белой с маленькими розовыми пятнами. Посреди кухни стоял круглый стеклянный стол. Комната была тоже вся белая, пол светло-жёлтый. Раздвижной диван у окна был белым, компьютерный стол и стеллаж для книг были кремового цвета.

В прихожей и коридоре висели плакаты с любимыми актёрами Ивана: Андрея Соколова, Владимира Машкова, Дмитрия Певцова, Алексея Серебрякова.

Иван пил чай на кухне. «Когда же заниматься делом графомана? – думал он. – Уйти со службы в частные детективы? Ещё не время. Завтра надо обязательно выделить время на Романа Сорокина. Он наверняка из этих пяти бывших учителей. А, если нет? Что ж, тогда придётся снова анализировать и придумывать новые комбинации поиска».

Звонил профессор Данилов. Как и думал Иван, погибший милиционер и писатель Роман Сорокин были разными людьми.

7 глава.

Была половина десятого утра. В кабинет влетел Поганкин.

– Иван Сергеевич, можно я не поеду в Коломну! Сидоров согласен поехать вместо меня, – просил взволнованный Поганкин.

Иван пил кофе в большой красной кружке. Он спокойно поставил дымящуюся кружку на стол, посмотрел на Поганкина и спросил:

– Зачем нужно ехать в Коломну?

– Как же? Помните, на прошлой неделе ограбили женщину, Авдееву? Главный подозреваемый – её бывший сожитель Чугунов, который прописан в Коломне, – объяснил Поганкин.

– Точно. Вспомнил.

– Так что?

– Я поеду в Коломну.

– Вы?!

Иван отправился в Коломну на собственном авто. Он мог воспользоваться служебной машиной, но не стал этого делать, так как в этом случае ему пришлось бы сидеть на пассажирском сиденье, а машину вёл бы водитель, какой-нибудь сержант или старшина. Иван хотел ехать один. Пока он ехал, он пытался анализировать, но умные мысли не лезли в голову. Одна чепуха и романтика. «Вот и август наступил, – думал он. – Август – красный месяц, красный, как планета Марс. Месяц летний. Лето – это же пик активности всего живого, апогей. И у меня сейчас пик, апогей, а дальше будет спуск, плавный ли или же пикирование, штопор. Головой вниз. Сорок лет. Твою мать! Когда-то я думал, что сорок лет – это всё, конец, закат жизни. Теперь я понял, что сорок лет – это пик, для меня точно. Я сейчас такой, каков я есть по своей сути. Что будет дальше непонятно. Неважно это. В сорок лет у тебя уже есть правила, по которым ты живёшь, а будущее – это следствие следования этим самым правилам. Может быть, это мы и называем судьбой?»

До Коломны осталось доехать всего ничего.

В Коломне когда-то жил один из пятерых Романов Сорокиных, которые уволились из школы. Иван знал о коломенском Романе Сорокине, что тот родился в шестьдесят шестом году; следовательно, в шестом году ему было сорок лет. Это укладывалось в портрет разыскиваемого, который составил ранее Иван.

Иван подъехал к школе, в которой преподавал Роман.

Директор худой сорока двухлетний брюнет Геннадий Владимирович заседал в узком кабинете. За его спиной висел портрет улыбающихся Путина и Медведева. Иван показал удостоверение директору и сел на стул напротив него. Директор убрал стопку бумаг в ящик стола и спросил: