Владимир Чолокян - Срок

Тут стоит заметить, что дед мой очень любит всё что связано с армией и вооруженными силами, считает её кузницей настоящих мужчин и не готов мириться с инакомыслием. Черпает свое вдохновение он, как многие его товарищи по гаражным застольям и дворовым турнирам домино, из телевизора, поэтому на каждый парад девятого мая старик надувает щеки, выпячивает грудь и с важным видом навязывает всем своё экспертное мнение по вопросам истории и вооружения, хотя в армии не служил. Вернее, служить то он пытался, но его комиссовали по какой-то особой причине, которую не вспоминает и даже стыдится. Совесть моя не позволяла упрекнуть его в этом, поэтому мне оставалось лишь пропускать мимо ушей эти агитки:

– Да может всё обойдется ещё. Вдруг в больнице чего найдут – не оставляла надежды мама.

– Типун тебе. Здоровый парень, а ты найдут. Радоваться надо, что сын идет долг стране отдавать, а не слоняется черт пойми с кем.

– Да с кем он слоняется, дед. Ты что его на всех ровняешь. Человек в университете отучился, умный, работу ищет…

– Умный и хорошо. Умнее станет. А поработать успеет.

По правде сказать, участие в подобных разговорах не доставляло мне особой радости, так как ничего нового вынести из них было нельзя. Перемалывание из пустого в порожнее очевидных и оттого ещё более ненавистных вещей вместо ободрения лишь нервировало и угнетало. Чтобы не давать больше поводов для болтовни, я вылез из-за стола, взял бумажку, оделся и спешно ретировался из квартиры.

II

На улице царила весна. Хоть и был уже конец апреля, мутно-серые кучки снега за гаражами старательно этот факт игнорировали. Нервозный ветер, как девятиклассник, мог ни с того ни с сего сорваться и вспылить, гоняя пивные бутылки по тротуару и вешая на ещё лысые кусты пачки от чипсов и полиэтиленовые пакеты. И кто ввёл эту моду на украшение газонов старыми плюшевыми игрушками? Изувеченные дождями, черные от грязи, лишенные конечностей и вспоротые собаками, эти существа вселяют ужас в каждого, кто ненароком пройдет мимо и полоснет по ним взглядом. Если бы я ребенком заприметил такую инсталляцию – сидел бы дома, разочаровавшись в детстве. Но я уже давно не ребенок и от осознания этого факта становится грустно. Как мало мы ценили эту безграничную свободу, которой могли упиваться целыми днями бегая по двору, пугая голубей и нервируя полоумных старух. Никакая учеба не могла омрачить радости жизни и стремления узнать нечто новое, побывать в местах, которые ещё не видел и встретиться с друзьями, уехавшими на выходные на дачу, по которым уже успел заскучать.

Сейчас же я чувствовал, что меня хотят всего этого лишить и надо определенно что-то делать. Но что? Закончив университет аж целых полгода назад, я вёл довольно праздный образ жизни, ничем серьёзным не занимаясь. Поиск работы по специальности казался мне задачей глупой, и я быстро угомонился. В самом деле, кому в здравом уме придет в голову пойти работать в школу, да ещё и учителем истории? Я хорошо отношусь к альтруистам и считаю их сильными, волевыми людьми, но даже если я заявлюсь в случайно выбранное учебное заведение и упаду в директорской на колени, ничего внятного мне предложить не смогут. Семидесятилетние тетки не готовы расставаться с насиженным за годы монотонного речитатива местами и будут держаться за них до последнего. Не больно то хотелось.

Чем дальше уносили ноги, тем безысходнее виделось мое положение. Конечно, в этот раз повестку я могу просто выбросить, как выбросил уже штук пять, но если военкомат взял тебя в оборот, то добьется своей цели любыми средствами. Тем более теперь вся семья осведомлена. Нельзя просто так включить дурачка и делать вид, что ни о чем не в курсе. В голове замельтешили сумбурные картинки: вот приставы пилят болгаркой недавно поставленную входную дверь, вот мама пытается закрыть своим массивным телом вход в мою комнату, вот я бегу по пустоши на окраине района и на меня спускают овчарок заливающиеся дьявольским гоготом полицейские. В каждом углу, за каждой дверью, в любом магазине тебя поджидает человек и приглашает проехать с ним. Странно. Те образы и ситуации, что уже похоронил в закромах своей фантазии, вновь всплывают как наяву и туманят рассудок. В подобных случаях хочется обязательно с кем-то поговорить, раскрыться и разделить груз навязчивых мыслей, но все слишком заняты в этот будний весенний день. Не найдя чем себя занять, я поплелся в гараж.

Самое время заметить, что я не совсем бездельник, каким меня можно представить. Примерно между концом третьего и началом четвертого курса, летом, я твердо решил, что хочу заниматься музыкой. Не сказать, что у меня были к тому задатки, да и гитары я в руках никогда не держал, но мысль о важности и исключительности такой деятельности согревала душу. Ведь правда, как удивительно, когда из ничего, повинуясь лишь внутреннему рвению и абстрактному представлению о прекрасном, используя минимальное количество инструментов, рождается нечто значимое. Месяца два мне достаточно было просто думать об этом, представляя, как на презентацию моего нового альбома будет собираться целый клуб или хотя бы арт-кафе. Славой я никогда не грезил и единственное что хотелось, это создавать произведения, которые могли бы понравиться. Поняв, что пора бы и действовать, я одолжил у одноклассника в безвременное пользование бас-гитару и купил в первом попавшемся сетевом магазине электроники самый нищий синтезатор. Решение спорное, зато волевое и позволившее мне начать творить. Родители, в частности дед, прохладно отнеслись к моим начинаниям, поэтому, как только позволяла погода, я обустраивал себе мини-студию в гараже. Всё равно никакой машины там давно не стояло, а использовать такое помещение ради скидывания хлама и хранения картошки казалось мне расточительством. Товарищи любят надо мной подшучивать, но в отличие от большинства из них я хотя бы нашел себе интересное занятие, которое при самых оптимистичных раскладах избавит меня от стояния в красно-желтой униформе и криков «Свободная касса!». Этим я пытался себя утешить, но всё же месяцы практики не прошли даром, и я достиг неких успехов.