Владимир Васильев: Зверь в каждом из нас

Эйфория.

Его захлестнула эйфория – может быть, от буйства тропических красок и от многоголосой беззаботности большого заморского города? От переезда из бурлящего аэропорта в бурлящий просто порт? От неумолчного гомона раскосых и смуглых аборигенов?

А ведь совсем недавно он метался где-то у границы черной пустоты, липкой и манящей. Но все же не дался психоинженерам. Сам. Он преодолел сам все свои страхи и отмучался, как может отмучаться только тот, кому приходилось убивать.

Впервые Арчибальд Рене де Шертарини отошел сразу от нескольких убийств без дополнительной психологической накачки. А значит, в нем и правда живет зверь. Как живет он в каждом из нас.

Арчи многое понял за время реабилитации. Очень многое. Глупо взывать к совести зверя или к его состраданию. Зверь не имеет ни того, ни другого. Он подчиняется только силе. Но этого хватает, чтобы укротить зверя в себе. Правда, для этого нужно обладать силой… а силу можно почерпнуть у зверя.

В сущности, все манипуляции психоинженеров к этому и сводились: взять силу у зверя и с помощью этой же силы зверя и укротить. Возможно, потому Арчи и обошелся без посторонней помощи, что понял это.

Но понять – не значит освободиться. Бойня на Черном море накрепко осела в его душе. И трупы мятежных матросов оставались трупами, несмотря на мятежность. Арчи их убил. Многих.

Потом случилось многое – долгие отчеты перед руководством альянса, бесконечные собеседования; просмотры видеозаписей, мягкие намеки, из которых Арчи понял, что главарь волков и президенты крупнейших евразиатских государств ведут какие-то многоступенчатые переговоры… Визиты к Генриху, Нику де Трому и Вадиму Чикову, угодившим в тот же реабилитационный центр. Редкие приходы Ядвиги; это вспоминалось особенно ярко и казалось единственно светлым на фоне сплошной черноты.

Арчи не очень интересовало – как поведет себя человечество в свете откровений профессора Ицхака Шадули. Бывший агент понял одно, главное: зверь у каждого свой. И только от человека зависит, кто будет главенствовать в душе. Волк или пес. Хищник или Canus sapiens. Все остальное – только досужий треп.

Ведь сразу же стало видно – кто главенствует в душах генерала Золотых, подполковника Коршуновича или полковника Шольца. И в душах их подчиненных.

О политиках Арчи не думал, с ними все было ясно с самого начала. Политики – это такие существа, рядом с деяниями которых блекнут даже деяния зверя.

А еще Арчи немного удивило и даже где-то обидело равнодушие, с которым Земля встретила победу альянса над Саймоном Варгой и его волками-клонами. Но вскоре Арчи осознал: Земле и правда все равно. Потому что подобные вещи интересуют только зверя.

А людей интересует другое.

Арчи, например, сейчас интересовало лишь одно: чтобы катер побыстрее отшвартовался на островном причале, чтобы встречающая Ядвига повисла у него на шее, чтобы внешне суровый волк Расмус подал руку и невзначай поинтересовался: «А гражданство наше тебе не нужно?»

И Арчи ни о чем не жалел. О прежней работе в вэ-эр, например. Работу он найдет, неужели спасатель-водник не найдет работу на курортном острове-государстве? Самом защищенном государстве Земли, пусть это государство одновременно и самое маленькое на политическом лике планеты. К тому же, альянс при всей своей политической алчности и безжалостности все же поступил с исполнителями всех трех «Каруселей» вполне достойно. При желании Арчи мог до конца дней своих не работать и не знать нужды.

Но бездельничать – значит потакать зверю. А потакать ему Арчи не собирался.

Потому что знал: оставшиеся дни ему предстоит провести в непрерывном поединке с ним.

Со зверем, который всегда с нами и в каждом из нас.