В. Бирюк - Рацухизация

Тут рядом какая-то возня, смешки, часть моих косарей из помоложе тихохонько подымаются и тишком, перебежками, пригнувшись — рванули в глубь леса.

— Ивашко, куда это они?

— Известно куда — зырить.

— ??!

— Ох, господи, жарень-то какая… Бабы купаться пошли. Тама, за мыском леска — озерцо. Бабы, стал быть, ополоснуться надумали, а эти… жеребчики — на них… порадоваться.

— А ты ж чего не пошёл?

— Да ну, детство это. Да и соплюшки там… смотреть не на что. Чего я тама не видывал? Лучше тута, в холодке полежать, обед скоро привезут…

Мда… Как известно, фокус интереса у человека с возрастом смещается. Это нормально. Один я такой… бифокальный. И книжку почитать хочется, и на девок… порадоваться. Но книжка не уйдёт… Где тут мой берёзовый дрючок возлюбленный?

Не заметить Цыбу среди прочих девок в бочажке было невозможно. И масть, и рост… Опять же поток комментариев от зрителей — «зырян из-под-кустовых»:

— Не, ну ты глянь! Гля какая дылда! А плоская-та! А худая-та! Оглобля, б…! Жердина, на х…! Вешалище с п…дилищей!

Не люблю я такого… эмоционального инфлирования. Сильное слово должно выражать сильные эмоции. А не лепет недоросля, захлебнувшегося в собственном виртуальном облизывании.

— Слышь, говорун, кончай материться. А то боженька язык отху…рит.

«Говорун» ошарашено уставился на меня, детально представил, в своём воображении, упомянутый акт проявления промысла божьего, и инстинктивно зажал рот обеими руками. Но гром небесный немедленно не грянул, а остановиться он не смог. Хотя и сузился до рамок очерченного ГД РФ допустимого лингвистического пространства.

— Слышь, Сверчок, эта… ну… бабец как раз для тебя — тута тебе головой поработать — в самый раз.

Сверчок, невысокий, несколько туповатый парень, прозванный так за манеру скрипеть во сне зубами, хотя глистов мы у всех уже давно вывели, глупо похлопал ресницами и поинтересовался:

— С чегой-то?

— А с товой-то. Тянуться не надо. Ежели головой… Только побрить тыковку. И маслицем сбрызнуть… от перхоти и для скользкости… Гы-гы-гы…

Сверчок несколько мгновений пытался понять. Зачем нужна скользкая голова. Потом дошло. Он налился кровью и кинулся на «говоруна».

Сцепившись, оря, ругаясь и молотя друг друга кулаками, они выкатились из кустов, где расположился наш зрительный зал, и, после ряда взаимных пинков, тычков и оплеух, булькнули прямо на авансцену — в неглубокий бочажок, полный голых девок. В этакий… авангардистский кордебалет.

Балет запел.

С арт-авангардом это бывает.

В зал пошло неуправляемое крещендо по площади без предупреждения.

Акустический удар такой мощности я переживал только при прохождении над моей головой сверхзвукового на бреющем.

Первая попытка вытрясти звук из мозгов и пробки из ушей — оказалась безрезультатной. Хоть тряси, хоть ковыряй — звон звенит.

Тут нас накрыло второй волной женского многоголосья. Я уж подумал, что ещё кто-нибудь из подельников-зырян… Но — нет.

Ребятки не слышали доброго совета от Владимира Семёновича, и, пытаясь выбраться из мутной воды, инстинктивно, в смысле — беспорядочно, хватались за всё окружающее. Окружали их, преимущественно, голые женские ноги. Соединённые с соответствующими громко-говорителями и визго-издавателями.

Визг — ушёл в ультразвук, головы вынырнувших парней — в воду. Парни были в одежде, за которую так удобно хватать. И топить.

Смотря куда падать. Если в толпу купающихся женщин… Тут — минус: голые мокрые скользкие девки, непрерывно визжа, выворачивались из растопыренных лапок мини-самцов, утягивая и утаптывая тех под воду.

А фиг вам — никто из прополаскиваемых бурной отбойной волной юных дам среднего и старшего школьного возраста не хотел изображать из себя «надежду» — «шлюпочный борт» для подростковой «мёртвой хватки». А вот «имитатор подводного грота» — нашёлся. Нашлась.

Среди мельтешения голых визжащих женских тел внимание привлекало спокойное деловитое лицо высокой длинноногой блондинки. Лицо было правильным. Вовсе без немецкой лошадиности, с аккуратным носиком, хорошо очерченными, чуть поднятыми скулами и маленьким ротиком. Чуть припухшие губки которого медленно растянулись в несколько смущённой улыбке.