Василий Звягинцев: Андреевское братство

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_history Василий Звягинцев Андреевское братство 2014 ru MCat78 MCat78 MCat78@mail.ru Ostap_1955 Ostap_1955 Ostap_1955@mail.ru FB Writer v1.1, FictionBook Editor Release 2.6 19 October 2014 http://www.litres.ru Текст предоставлен издательством «Эксмо» 53EA426A-4C30-4E6B-B7F3-6BA882F56C2E 2.3

v 2.0 — создание fb2-документа из издательского текста — (MCat78)

v 2.3 — Вычитка, переформатирование, исправление ошибок, оптимизация для «читалок», новая обложка — Ostap_1955.

Судьба щедро наделила журналиста Игоря Ростокина редкой способностью выходить сухим из воды в самых невероятных ситуациях. И, как водится, на испытания для него не поскупилась. Разыскивая свою подругу Аллу Одинцову, Игорь становится участником последствий жутковатого научного открытия, которое сделали коллеги Аллы. Им удалось экспериментально подтвердить принципиально новую гипотезу смерти и выделить ее универсальную причину, названную ими «фактор Т». Чудом оставшись в живых после встречи с зомби на тихоокеанском островке, Игорь и его возлюбленная при помощи своих новых друзей Андрея и его жены Ирины попадают в форт Росс, где вливаются в ряды «Андреевского братства» — организации Новикова и его друзей, взявшей на себя функции службы безопасности Реальностей.

И, сразу же первое испытание: из реальности форта Росса — в Россию 1924 года накануне контрреволюционного переворота, который, как оказалось впоследствии, готовили не столько оппозиционеры-большевики, сколько «Система» — мировая властная «закулиса». «Братству» становится понятно, что это столкновение — не последнее…

Не избегнешь ты доли кровавой,

Что живым предназначила твердь.

Но молчи! Несравненное право —

Самому выбирать свою смерть.

(Н. Гумилев).

Пожалуй, все-таки правы те, кто сравнивает космический полет с тюремным заключением. Сам я, правда, не отбывал — знающие люди рассказывали, зато весь последний год я не видел ничего, кроме пещер и куполов базовых станций на бескислородных планетах, кают и отсеков десантных крейсеров, а то и автоматических транспортов. И ни одного глотка нормального, естественного воздуха, и переменная гравитация, и все тому подобное…

Отвыкший от земного тяготения, от того, что бывает больше двух метров свободного пространства над головой, неуверенной походкой я спустился по трапу посадочного модуля на желтый пенобетон Критского космопорта и задохнулся от горячего, пыльного, но все же пахнущего близким морем ветра.

Утреннее солнце чуть не прожгло меня насквозь августовской мощью своих лучей, сорокаградусная жара показалась невыносимой после неизменных кондиционированных двадцати двух по Цельсию.

К счастью, в пассажирском павильоне температура оказалась нормальной, и я смог перевести дух.

Увы, я отвык не только от земного климата. Умственные способности за время межзвездных скитаний тоже ощутимо ослабли, иначе отчего бы это не меньше минуты я беспомощно водил глазами по расписанию, тщетно пытаясь сообразить, как быстрее и удобнее добраться до Москвы, чтобы четко состыковались все транзитные рейсы. В конце концов я просто ткнул пальцем в кнопку информатора, и он выдал серию оптимальных вариантов. Оставалось только решить, что для меня важнее — цена, количество пересадок или время в пути.

Чтобы не ждать завтрашнего прямого рейса, я выбрал вариант с пересадкой в Стамбуле. Скоростной дирижабль отправлялся через полчаса.

Стамбульский аэропорт отнял остатки моей физической и нервной энергии. Казалось, весь Ближний Восток вкупе с Балканами сорвался с места, спасаясь от неведомой опасности, — столько здесь было мужчин, женщин и детей всех возрастов, рас и национальностей. Со всеми вытекающими последствиями в виде шума, суматохи, жары и запахов.

На последний сегодня московский экраноплан билетов не было ни в туристском, ни в первом классе. Что позволило без душевных терзаний взять люкс. Платить за двухчасовой перелет тройную цену, конечно, абсурдно, но не пешком же идти!

Стараясь держаться с достоинством и невозмутимостью арабского шейха, я прошел в свой персональный салон номер два, растекся в обширном кресле, подрегулировал температуру и аромат льющегося из индивидуального кондиционера озонированного воздуха, взял с подноса у склонившейся в полупоклоне очаровательной турчанки рюмку коньяка, попросил принести самый крепкий из возможных кофе и, едва допив его, мгновенно заснул, не дождавшись даже взлета.