timeline

Стрела времени

Майкл Крайтон

“All the great empires of the future will be empires of the mind.”

Все великие империи будущего будут империями духа.

Уинстон Черчилль, 1953 г.

“If you don't know history, you don't know anything.”

Если вы не знаете истории, то не знаете ничего.

Эдвард Джонстон, 1990 г.

“I'm not interested in the future. I'm interested in the future of the future.”

Меня не интересует будущее. Я интересуюсь будущим будущего.

Роберт Дониджер, 1996 г.

Анонс

«Стрела времени» уносит нас в мир невообразимых тревог и опасностей — во Францию периода Столетней войны. Герои книги — группа археологов, которые при помощи сверхсовременных квантовых технологий переносятся из нынешней действительности в огненное время Средневековья, время, полное чудовищной жестокости и немыслимых страданий, время подвигов и любви. Чужие среди чужих, они оказались в центре кровавой схватки, и только им дано раскрыть секрет подземного хода и этим предопределить падение осажденной крепости...

Это вымышленная история. Сюжет в целом, равно как события, описанные в романе, его действующие лица и места действия являются порождением фантазии автора или же используются условно. Любое возможное совпадение с реально существующими людьми, компаниями или событиями, имевшими место в реальности, является случайным.

CORAZON

КОРАСОН

He should never have taken that shortcut.

Не нужно было пытаться срезать дорогу.

Dan Baker winced as his new Mercedes S500 sedan bounced down the dirt road, heading deeper into the Navajo reservation in northern Arizona. Around them, the landscape was increasingly desolate: distant red mesas to the east, flat desert stretching away in the west. They had passed a village half an hour earlier—dusty houses, a church and a small school, huddled against a cliff—but since then, they'd seen nothing at all, not even a fence. Just empty red desert.

Дэн Бэйкер вздрогнул, когда его новенький седан «Мерседес S500» подпрыгнул на грунтовой дороге, уходившей в глубь резервации индейцев-навахо в Северной Аризоне. Окружающий пейзаж приобретал все больше черт пустыни: вдали на востоке краснели месас [Mesa (исп.) — плоскогорье, плато. (Здесь и далее, за исключением оговоренных случаев, — прим. перев.)], на запад, сколько хватало глаз, простиралась плоская выжженная равнина. Получасом ранее они миновали деревню — пыльные дома, церковь и маленькая школа, прижавшиеся к голой скале, — но с тех пор не видели вообще ничего. Только безжизненную красную пустыню.

They hadn't seen another car for an hour. Now it was noon, the sun glaring down at them. Baker, a forty-year-old building contractor in Phoenix, was beginning to feel uneasy. Especially since his wife, an architect, was one of those artistic people who wasn't practical about things like gas and water. His tank was half-empty. And the car was starting to run hot.

В течение часа они не встретили ни одного автомобиля. Наступил полдень, и солнце взирало на них прямо из зенита. Бэйкер, сорокалетний подрядчик-строитель из Финикса, начал ощущать себя неуютно. Тем более что его жена, архитектор, была одной из тех артистических натур, которые никогда не думают о таких прозаических вещах, как бензин и вода. Бак его автомобиля был наполовину пуст. А мотор понемногу начал перегреваться.

“Liz,” he said, “are you sure this is the way?”

Sitting beside him, his wife was bent over the map, tracing the route with her finger. “It has to be,” she said. “The guidebook said four miles beyond the Corazon Canyon turnoff.”

— Лиз, — обратился он к жене, — ты уверена, что мы едем правильно?

Сидевшая рядом с ним жена водила пальцем по карте, прослеживая маршрут.

— Это должна быть та самая дорога, — ответила она. — В путеводителе сказано, что нужно проехать четыре мили после поворота на Корасoн-каньон.

“But we passed Corazon Canyon twenty minutes ago. We must have missed it.”

“How could we miss a trading post?” she said.

— Но мы проехали Корасон-каньон двадцать минут назад. Мы, вероятно, не заметили его и проскочили мимо.

— Как мы могли не заметить здание фактории? — осведомилась жена.

“I don't know.” Baker stared at the road ahead. “But there's nothing out here. Are you sure you want to do this? I mean, we can get great Navajo rugs in Sedona. They sell all kinds of rugs in Sedona.”

“Sedona,” she sniffed, “is not authentic.”

— Не знаю. — Бэйкер не отрывал взгляда от дороги. — Но здесь нет ничего. Ты уверена, что действительно хочешь попасть туда? Я имею в виду, что мы можем найти знаменитые ковры навахо в Сидоне. В Сидоне продаются любые ковры.

— В Сидоне нет подлинных изделий, — фыркнула она.

“Of course it's authentic, honey. A rug is a rug.”

“Weaving.”

“Okay.” He sighed. “A weaving.”

— Конечно же, они подлинные, дорогая. Ковер это и есть ковер.

— Плетеный.

— Ладно, — вздохнул он, — плетеный.

“And no, it's not the same,” she said. “Those Sedona stores carry tourist junk—they're acrylic, not wool. I want the weavings that they sell on the reservation. And supposedly the trading post has an old Sandpainting weaving from the twenties, by Hosteen Klah. And I want it.”