Макс Мах - Под Луной

И все-таки она вертится .

«Ну, где-то так и есть…»

Саблин, ухвативший буквально с первых слов рассказа суть возникшей проблемы, взял Кравцова «на буксир» и поволок по инстанциям. Тем более что Кравцов, как выяснилось, «что дите малое», а москвичи — «Ну, что я тебе буду рассказывать о москвичах, если ты петербуржец?»

— Уж не знаю, право, где тебя, Макс, носило, но дороги от Брянского вокзала до центра, если через мост, минут десять-пятнадцать, никак не более. И в трамвае, голубь мой, проезд за деньги разрешен. Дорого, конечно, но не смертельно, хотя до десяти часов утра, и в самом деле, не актуально…

Перво-наперво они отправились к военному коменданту города, поскольку Кравцов пока был в Москве никто, и только комендант мог сделать его «кем-то». А комендантом, на удачу, оказался снова же земляк с Украины — комбриг из Пятьдесят Восьмой дивизии Петр Пахомович Ткалун. Знакомство, разумеется, шапочное, но все-таки знакомство.

— Кравцов… — наморщил высокий лоб Ткалун. — Постой, постой! Максим Кравцов? Командарм-Восемь?! Так ты живой, получается?!

— А живым, Петр Пахомович, — тут же вставил попыхивающий трубочкой Саблин. — Есть, пить надо. И крышу над головой…

— Сделаем, — улыбнулся Ткалун. — Как землячку не порадеть!

Но в результате, Кравцов получил все то же самое, что получил бы на его месте любой другой военный, приехавший на учебу в Москву. Тот же черный пайковый хлеб, те же талоны на питание… и «маршрутная карточка» для проезда на трамвае да несколько билетов в Большой и Художественный театры. Последнее обстоятельство неожиданно показалось Максу весьма и весьма соблазнительным. Но вот жилье бывший командарм, вполне возможно, получил чуть лучшее, чем многие другие.

— А давай его к нам, во Вторую Военную гостиницу, — предложил Саблин. — У меня как раз сосед съехал.

— К Никитским воротам что ли? — нахмурился Ткалун. — Так у вас же там жить невозможно. В прошлую зиму, говорят, не только мебель, но и паркет в печках пожгли.

— Так точно, ваше благородие! — сверкнул голубизной глаз Саблин. — Как есть пожгли, басурмане! И обои со стен ободрали и сожгли. Варвары-с!

— Ну, и? — Ткалун в отличие от Саблина был занятым по службе человеком и тратить дорогое казенное время на глупости не желал.

— Отремонтировали в июле, — кисло «закруглил» тему шутник, и, получив все необходимые бумаги, Кравцов и Саблин отправились на Бульварное кольцо.

Двухэтажное здание бывшей третьеразрядной гостиницы размещалось на небольшой площади около Никитских ворот. Место показалось Кравцову смутно знакомым, но опять, как и во многих других случаях, чувство это казалось сродни дежавю . Ничего определенного, лишь смутный образ, словно птица, летящая сквозь клубящийся туман. Видел как-то Кравцов такой пролет чайки сквозь затопивший Эдинбург вечерний туман…

«Эдинбург?! Какой, к бесу, Эдинбург?! Я же и не был там… никогда».

И такое уже тоже случалось. Вдруг всплывало в памяти что-то «совсем не то», и что с этим делать, Кравцов совершенно не представлял. Он предполагал, впрочем, что подобные странности — суть манифестации некоего системного расстройства психики, но сообщать об этом кому бы то ни было не собирался. Он совершенно не хотел возвращаться в разряд увечных. А посему…

«Перетрем! — твердо решил Кравцов, обозревая окрестности своего нового местопребывания. — А муку съедим!»

По здравому размышлению, место могло показаться ему знакомым оттого, что живо напоминало события минувших лет. Война — она и в Москве война, как и в любом другом месте.

От сгоревшего большого дома, выходившего фасадом на бульвар, остался только скелет. На стенах вокруг легко различимы выщерблины, оставленные пулями и осколками, а посередине площади высилась огромная куча битого камня…

— Это еще с Октябрьских боев осталось, — пояснил Саблин. — Тут в округе несколько зданий артиллерией разбили, вот камни и собрали. Есть мнение, памятник Кропоткину из них построить.

«А, точно! — вспомнил Макс. — В феврале же умер князь Кропоткин…»

Впрочем, в то время Кравцов все еще пребывал «по ту сторону Добра и Зла», но имя великого теоретика-анархиста напомнило ему еще одну причину, по которой сблизились он и Саблин тогда, в восемнадцатом. Саблин, как и Макс, происходил из бывших студентов, ставших офицерами военного времени, и к тому же состоял до недавнего времени в партии социалистов-революционеров. «Кругом бывшие, — пошутил тогда всегда веселый и легкий на шутку Юрий. — Хорошо еще, что не бывшие девушки…»