Андрей Валентинов - Несущий Свет

«А если так? – вновь и вновь соображал Косухин. – Если я действительно видел… Ксения, Семирадский, Ирман… Зачем?»

Ответ был один. Они – по своей либо по чьей-то иной воле – приходили о чем-то сообщить. Сообщить – или предупредить… И очень жаль, что на большее Степина фантазия была неспособна…

Степа лег, выключил ночник и, усилием воли заставив себя ни о чем не думать, заснул мертвым сном без сновидений…

Утро было ярким, за окном уже мелькали протянувшиеся на многие километры парижские пригороды, и Косухин поспешил привести себя в порядок. У него будет время подумать обо всем. Сейчас – Париж…

…Толпа запрудила перрон, но Валюженича он узнал сразу. Тэд, наряженный в совершенно буржуйского вида клетчатый костюм с розаном в петлице, стоял рядом с каким-то пухлым коротышкой и, вытянув худую шею, всматривался через поблескивающие стекляшки очков в окна тормозящего состава. Степа радостно рассмеялся и помахал ему сквозь открытое окно. Валюженич заметил, подпрыгнул от неожиданности и устремился к дверям, возле которых уже толпились встречавшие.

– Оу! Стив! Ай эм… то есть… Глэд… Бардзо… – американец беспомощно пытался составить приветственную фразу сразу на трех языках, хлопая Степу по спине и кривя в радостной усмешке физиономию. Наконец, он выдохнул воздух и произнес:

– Товарищ Косухин! Позвольте… э-э-э… витать тебя в Париже – метрополи оф будущей мировая революция!

– Вот это хорошо! – солидно одобрил Степа. – Ну, привет, акэолоджи! Как ты тут, среди буржуев, не закис?

Между тем оказавшийся тут же пухлый толстячок уже тянул на себя Степин чемодан. Тэд помог отнять чемодан у сопротивлявшегося Косухина и кивнул:

– Стив, это есть май френд Шарль Карно – потомственный пролетарий…

Степа с изумлением взглянул на «потомственного пролетария», но коротышка Шарль улыбался столь весело, что Косухин решил покуда не углубляться в классовые проблемы, крепко пожал маленькую ладошку «пролетария», после чего все трое стали продираться через толпу к подземному переходу.

– Шарль не разумеет по-русски, – сообщил между тем Тэд. – Зовсим не разумеет, бат добже знает латыну, грецьку та чайниш…

Степа с уважением поглядел на знавшего загадочный «чайниш» Шарля, тогда как тот, сообразив в чем дело, закивал и наконец уверенно произнес:

– Это… это не есть важно…

Степа взглянул на «пролетария» Шарля с удивлением, но уточнять не стал. Между тем, пройдя бесконечными лабиринтами, они вынырнули на гигантскую привокзальную площадь, где народу оказалось не меньше, чем на перроне, вдобавок тут же стояли, ожидая пассажиров, долгие ряды разнообразных авто. Шарль огляделся, затем уверенно кивнул в сторону чуть ли не самого роскошного из всех – большого белого автомобиля, возле которого суетился шофер, крепкий малый в кожаном пиджаке и таком же картузе.

«Хорош пролетарий!» – усмехнулся Степа, покуда его чемодан размещали в багажнике, а его самого, словно последнего буржуя, усаживали на скрипевшее свежей кожей заднее сидение. Убедившись, что все расселись, Карно произнес: «Огюстен!», – и шофер, даже не спрашивая адреса, осторожно тронул машину с места.

– То, Стив, як я нау спик рашен, то есть по-русски? – не без гордости поинтересовался Валюженич.

– Ничего, чердынь-калуга, – осторожно ответил Степа, стараясь не охладить лингвистический пыл приятеля. – Ну, еще чуток подучишь…

– Это не есть важно, Степан, – вновь повторил Карно и пристально взглянул в глаза Косухину.

– Бат вай, чердынь-калуга? – от удивления Степа перешел на иноземную речь, щедро расходуя немногие известные ему английские слова (французских он покуда подсобирать не успел).

– Стив, ты помнишь мистера Цонхава? – ответил вместо Карно Тэд. – Мы размовлялы…

– Да помню, – Косухин действительно не мог забыть этого. – Так то мистер Цонхава, Тэд!

– Сома дэви! – внезапно произнес Карно, а затем заговорил по-французски, медленно, словно приглашая Степу вслушаться. Косухин вздрогнул. В памяти всплыли слова старика в пещере – тогда они с Ростиславом действительно смогли… Он заставил себя сосредоточиться, вслушиваясь в совершенно непонятную ему французскую речь, и вот, словно откуда-то издалека, к нему стали приходить слова, медленно проступал смысл слышанного.

– Слушай, слушай внимательно, Степан, – говорил Карно. – Я тоже был приобщен к этому ритуалу… Сома дэви – напиток Бога, и это не самое великое из того, что мы теперь с тобой можем…