Андрей Валентинов - Страж раны

Старик, казалось, понял его мысли, вновь сочувственно улыбнулся и осторожно поставил чашу на каменный пол. Кипение тут же прекратилось, и вода начала медленно светлеть. Через пару минут она вновь стала чистой и прозрачной. Старик удовлетворенно кивнул, поднес чашу к губам и, не торопясь, отхлебнул. Затем худая, покрытая вечным загаром рука протянула ее Степе. Тот осторожно подхватил тяжелую серебряную вещь и вновь удивился — чаша была абсолютно холодной. Старик взглянул на него и что-то проговорил.

— Пить, что ли? — понял Косухин. — Так ведь… Да ладно!

Он решился и сделал глоток. Обыкновенная вода, вкусная и свежая, словно только из колодца, причем совершенно холодная.

Осмелев, Косухин сделал еще один глоток, затем протянул чашу Арцеулову. Тот выпил, не задумываясь, и вернул чашу хозяину.

— А ничего! — заметил Степа. — Хотя по здешнему холоду, я бы лучше спирту…

— Сейчас согреешься, воин…

Степа замер — это сказал старик. Сказал, как и раньше, на своем незнакомом языке, но теперь Косухин понимал каждое слово. По разом застывшему лицу Арцеулова стало ясно, что он тоже понял сказанное.

— Сейчас согреешься, — повторил старик. — Это сома дэви.

Степе действительно стало жарко, но не от воды, а от всего происходящего. Между тем, Арцеулов вновь пытался вспомнить — слово «сома» показалось знакомым.

— Я думал, мы поймем друг друга и без этого, — продолжал старик. — Но вы были слишком невнимательны…

— Так ведь… — начал Степа, но старик перебил его:

— Знаю. Те, что искали вашей смерти, были тоже невнимательны. Вы разучились смотреть и слушать. Это, наверное, плохо…

По бледным губам вновь скользнула улыбка.

Несколько секунд все молчали. Наконец, Арцеулов решился:

— Кто вы?

Он хотел добавить «сударь», но сообразил — это обращение никак не к месту. Впрочем, называть незнакомца «дедушкой» по примеру бесцеремонного Степы он тоже не решился.

— Я тот, кто послан встретить вас, — чуть помолчав, ответил старик. — Думал, вы догадались… Вы спешите, воины, и не успеваете даже подумать…

— Да чего тут думать!.. — решительно отреагировал Степа, но продолжать не стал.

— Подумайте, — вновь улыбнулся старик, но на этот раз его улыбка была печальной.

Степе как-то не думалось. На представителя китайской секции Коминтерна старик никак не походил, а больше встречать в этой далекой стране красного командира Косухина было, пожалуй, некому.

Арцеулов тоже не стал размышлять. Невеселая улыбка старика подсказала ответ:

— То есть… Нам что — конец?

— Я пришел встретить вас. Ваш путь закончен. Вы прошли его до последнего шага…

— Как это? — не сообразил Косухин, но вдруг понял и испуганно замолчал.

— Вас сторожат у тропы. Скоро они поднимутся наверх, и на этот раз будут более внимательны…

— И что? — тихо поинтересовался Степа. — Ничего сделать нельзя? Ну, спрятаться там?

— Вам незачем прятаться. Вы уже пришли…

Арцеулов молчал. Спрашивать было не о чем — он все понял. Много раз капитану представлялось, как этослучится, но подобного он не ожидал. Впрочем, Ростислав подумал, что, наверное, никто не представляет, как произойдет такая встреча…

— А… вы всех так встречаете? — любопытство не оставляло Косухина даже в этой ситуации.

— Не всех…

Издалека, со стороны дороги, сухо прогремел выстрел. «Сигнал подают», — автоматически отметило сознание Арцеулова. То, что еще несколько минут назад воспринималось как чуть ли не самое важное в жизни, теперь стало далеким и неинтересным.

Степа между тем напряженно размышлял. Непробиваемый атеизм все же не отучил его сверяться с реальностью. Пещера, странный старик — все это было вполне реально, как и смерть, поджидавшая совсем рядом. Но все же Степа чувствовал — главное еще не сказано. Старик явно что-то не договаривает.

— Вот что, товарищ, — на этот раз «дедушка» стал «товарищем». — Вы бы это… досказали. Чтобы все сразу… А то непонятно что-то…

— Что вам непонятно, Степан? — поинтересовался старик.

На свое имя Косухин не реагировал. Мало ли откуда здесь могут знать комиссара Челкеля?

— Все непонятно. Если нам и вправду крышка, так обычно и без таких… встречающих… обходится. Видел уж, знаю…

— Хорошо, объясню, — старик вздохнул, но без всякого раздражения, словно разговаривал с ребенком. — Вы прошли путь до конца. Но это был не ваш путь, Степан, и не ваш, Ростислав. Вы сбились с дороги, хотя и не по своей воле.