Владимир Бабкин - Новый февраль семнадцатого

— Где архив?

Молча смотрю на него ненавидящим взглядом. Смотрю, но прекрасно понимаю, что играть в героя-подпольщика мне нельзя ни в коем случае — нужно увозить всю это братию из квартиры подальше. А потому, нужно идти в ва-банк.

Я зло выплюнул из себя.

— Архива здесь нет!

«Собеседник» кивает:

— Я заметил. Где он?

— За городом. На даче.

Главный бандит криво усмехается:

— Вижу, что если вас определенное время сильно бить кулаком по голове, то в ваших мозгах наступает некоторое просветление. Это радует и внушает оптимизм относительно перспектив наших переговоров. Я это учту, имейте это ввиду. Что ж, одевайтесь живее и поехали.

Насколько возможно быстро, путаясь в вещах и пуговицах, я спешно оделся и через пять минут кортеж машин увозил меня из моего двора в неизвестность. Я не знал, что ждет меня и демонстрировал бандитам свою обреченность. Но внутри меня звучала труба триумфа — выезжая со двора, я видел, как из-за угла дома вышла Марина и спокойно направилась к нашему подъезду.

Да! Я добился пусть маленькой, но такой важной для меня победы! Пусть еще ничего не решено, пусть впереди схватка, а может и смерть, но, по крайней мере, Марина не попала в руки к этим отморозкам!

Дорога на дачу еще никогда не была такой долгой и такой короткой одновременно. Отсутствие возможности что-либо предпринять в данный конкретный момент меня сильно напрягало. Телефон у меня отобрали с самого начала. Оставалось надеяться на то, что Марина поступит так, как мы с ней договаривались на подобный случай. И не то чтобы я такого поворота событий реально ожидал, но батя мой приучил меня действовать, имея резервные планы на все случаи жизни.

Отдавать тайный архив прадеда в мои планы никак не входило. И героическая смерть под пытками мне так же совершенно не улыбалась, поскольку жить мне все еще не надоело. Кроме того, я единственный в мире знаю, где находится сейчас этот самый клад знаний и все то, что с ним связано. Будет крайне неприятно, если тайна, охраняемая на протяжении ста лет, будет утеряна навсегда по моей глупости. Хотя если она попадет в руки этих бандитов, будет еще хуже. Так что оба варианта мне никак не походят.

Меня больше всего беспокоил вопрос о том, какие действия предпримет Марина, увидев разгром в квартире. Что она станет делать? Позвонит, куда я ей сказал или сдуру заявит в полицию? Вопрос серьезный и, можно сказать, во многом решающий в этой истории.

Блин, где ж я так прокололся с этим архивом? Сначала Фонд Пороса неожиданно вышел на меня с весьма соблазнительными, хотя и очень странными предложениями о сотрудничестве, а потом вдруг нарисовались эти замечательные ребята, которые в этой торжественной обстановке везут меня на мою же дачу.

Конечно, устойчивым было ощущение, что захватившие меня бандиты узнали об интересе Фонда Пороса к неизвестному архиву Великого Князя и о том, что Фонд готов платить за него хорошие деньги. Вполне вероятно, что сегодняшние головорезы хотят перепродать отобранные у меня документы либо самому Фонду Пороса, либо кому-то из частных коллекционеров.

Или они знают что-то большее об этом деле? Не хотелось бы об этом даже думать. Даже думать…

А ведь предупреждал меня отец, и повторяла его слова мать, что нельзя никому никогда и ни за что рассказывать об этой тайне, поскольку добром это не кончится! Правда, в те времена, опасаться нужно было скорее не бандитов, а власть и КГБ, которым разного рода тайные царские архивы на руках у населения были, мягко говоря, даром не нужны. И только полнейшая тайна могла уберечь всех нас от неприятностей.

И вот эти неприятности настали. И смешно будет, если грохнут меня и закопают где-то в лесочке, и никто из ныне живущих так и не узнает, где спрятан архив, как, впрочем, и ту тайну, которая за ним прячется. Родителей уж нет, а ни моя бывшая жена, ни Марина, ни Толик не знают где он. Да, собственно, бывшая жена знает лишь о семейной легенде…

И вот мы свернули на лесную дорогу, которая вела к дачному поселку. Несколько поворотов и вот впереди показался КПП со шлагбаумом. Я напряженно сидел, ожидая развития событий.

То ли почувствовав мое напряжение, то ли действуя по каким-то своим соображениям, но сидящий справа бандит ткнул мне ствол пистолета бок, а сосед слева держал руку в спортивной сумке на коленях. И было у меня ощущение, что там вовсе не банальный обрез двустволки, а что-то значительно более серьезное.