Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ)

И только после многодневных однообразных махов веслом, просоленый морскими брызгами и под палящими лучами солнца, основательно натерев кожу до кровавых расчесов и истекая обильными ручьями пота под толстой недышащей кожей, — сей дремучий степняк, соблаговолил сменить свой «официальный мундир» степного пастуха, на куда более удобную в тех условиях мягкую рубаху из растительного волокна. …С тех пор и носит ее и на суше и на море. — Потому что удобно.

Ну а я, хотя особым ретроградом в отношении собственного гардероба никогда и не был, — однако думаю тоже сильно изменился внешне. — И хотя последнее зеркало в которое я смотрелся, — было окно электрички отражающее мою физиономию, из-за чего в собственном воображении, я продолжаю представлять себя этаким безусо-безбородым хилым юнцом, по какому-то удивительному недоразумению попавшем в абсолютно чужой ему мир. …Но вот глянуть хотя бы на руки!

Тяжелая работа, от которой в этом мире никуда не убежать, да тренировки с тяжелым протазаном, который я последние годы редко выпускал из рук, давно уже изменили мои некогда нежные от постоянной работы с влажной глиной, руки. — Крупные, узловатые и мозолистые кисти, широкое запястье, набитые костяшки. — Такие руки не могли присниться Пете Иванову даже в страшном сне, сколько бы тот не пыжился воображать себя крутым мужиком.

А уж как я изменился внутренне. — Тогда, четыре года назад, здесь шел, пусть и покоцанный долгой жизнью в степном племени, но все еще сопляк. Наивно считающий себя крутым воякой и фантазирующий о необычайных приключениях, возмечтавший сделать нехилую карьеру, благодаря вновь открывшимся возможностям и родственным связым.

Теперь я, пожалуй знаю себе реальную цену, что на войне, что на Совете. А если о чем и фантазирую, — так это о спокойной жизни, без всяких приключений и происшествий. Ну а что касается карьеры, — теперь о том что чем выше взлетаешь тем больше появляется проблем, я знаю не понаслышке. Даже помнится пытался разок удрать с этих высоких ступенек, и был за шкирку водворен Царем Царей Леокаем обратно.

…Хе-хе… Забавно было бы узнать, что подумал бы о такой «умудренности» Дебил, пришедшей на это место еще годика через четыре-пять. — Возможно я посчитал бы себя сегодняшнего, таким же наивным дурачком, каким вижу себя вчерашнего. …Ну а пока…

— Вот оно! — Гордо провозгласил я, раздувшись как жаба и героически выпятив грудь. — Вот то самое место, где Вождь Лга’нхи и шаман Дебил бились с аиотееками, покрыв себя бессмертной славой! — Мои студенты почтительно замерли и с интересом начали озираться по сторонам. …Да и старые опытные ирокезы тоже не упустили возможности оглядеть место легендарной битвы, воспетой в весьма популярной в этих местах былине.

Естественно я не заставил себя долго упрашивать, и далее последовала подробная лекция на тему где-кто стоял и кому-куда бил.

Благодаря чудовищно несправедливой протекции, (ибо я сам решал какие былины петь у вечерних костров), — сказ о том как мы тут аиотеекам навешали, был в нашем племени весьма популярен. Тем более что у меня имелось законное основание упоминать об этой битве при каждом упоминании «аиотеекской каши», ибо впервые попробовали мы ее именно тут, и именно «потомки» добытых тут семян, продолжают падать в вспаханную ирокезами почву. А поскольку «аиотеекскую кашу» мы лопали регулярно то по рейтингу популярности, эта былина пожалуй что могла сравниться даже с былиной про «про Ска’гтаху, убийцу тигров».

Так что не только молодежь, фактически выросшая на этом повествовании, но и зрелые воины, с огромным интересом выслушали рассказ о легендарном сражении, с прямой демонстрацией на местности, «…откуда они выехали», «…где я этому Хрясь!», и «где текли потоки крови». Исторический туризм по местам легенд, всегда будет пользоваться спросом, даже если в качестве экспоната демонстрируется довольно унылая и не слишком-то живописная горная долина с валяющимися кое-где звериными и человеческими костями. Собственное воображение служит тут лучшим экспонатом, помогая осознать уникальность места на котором стоишь.

И вскоре, цель моего рассказа практически была достигнута, — мой приятель чуток оттаял душой и даже соблаговолил пару раз самолично вмешаться в повествование с уточнением кой-каких деталей. Тоже пробежался по «местам боевой славы», показывая где он стоял, а где Мсой, и где Дебил, как он отсюда перебежал сюда, а потом вот тут вот……