Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего

Бортмеханик открыл дверь, и к самолету подбежали партизаны.

– Эй, летуны, чего так далеко от костров укатились?

Илья не выдержал и в сердцах обматерил спрашивающих:

– Самолет десять тонн весит! Кто же такое влажное и гиблое место для посадки выбрал? Чего теперь делать?

– Разгрузим, лошадей подгоним и выдернем.

К самолету подогнали подводы, перегрузили ящики с боеприпасами.

Иван с Сашей тем временем осмотрели шасси, обошли вокруг самолета. Еще бы сотню метров вперед прокатились – и в деревья уткнулись бы. А теперь один вариант: самолет лошадями вытащить – это если получится, конечно, потом развернуться и по своим следам взлетать. Колеи видны, там земля уже немного уплотнена. А вот как раненых брать? Груженый самолет с влажной площадки может и не взлететь.

Когда партизаны вернулись с лошадьми, Иван объяснил командиру ситуацию.

Лошадей привязали за постромки к общей веревке, которую зацепили за дутик – хвостовое колесо. И моторами ведь не поможешь, винты в другую сторону тянуть будут.

Лошади стали тянуть самолет, партизаны и экипаж тоже толкали.

Общими усилиями продвинув самолет метра на два-три, они выдохлись. В колею, под колеса досок бы бросить, только где их взять в этих условиях?

Несколько партизан побежали в лес и срубили жердины. Но при попытке вытолкнуть самолет они ломались.

Общими усилиями да с пятой попытки, когда Илья бросил под каждое колесо по брезентовому чехлу от моторов, удалось продвинуть самолет еще метров на тридцать назад.

Илья обошел самолет.

– Надо попробовать развернуть.

Они завели лошадей с правой стороны, благо – дутик мог поворачиваться. Поднять хвост руками нечего было и думать: и людей мало, и хвост тяжел. У них получилось поставить самолет колесами в колею, только вот все в грязи вывозились и устали.

Иван решил запустить двигатели и продвинуться вперед, где посуше, откуда уже взлететь можно было.

Завели моторы, Илья встал впереди самолета. Иван дал газ, и самолет медленно пополз вперед. Увидев это, Илья тут же поднял над головой скрещенные руки. В авиации это сигнал – глуши двигатели.

Иван послушно выключил моторы и открыл подвижную форточку.

– Колеса не едут, – прокричал снизу Илья. – Грязью все забило, юзом идут.

Бортстрелок, механик и партизаны принялись счищать с колес налипшую грязь. Инструментов не было, и делать это им приходилось руками. Ну хоть бы одна лопата в отряде была!

Иван с тревогой посмотрел на часы: если через час они не вызволят самолет из грязи и не взлетят, через фронт затемно не перебраться. Вот же дрянная ситуация!

Партизаны посовещались между собой.

– Сейчас мы еще лошадей пригоним.

Двое ушли в лес, а к Ивану подошел командир отряда, видимо – из кадровых военных. Армейская форма сидела на нем ладно, без морщин и складок, но была без знаков различия.

– Сейчас выпрягут лошадей из повозок, на которых лежат раненые. Если самолет вытащим на сухое, вы их заберете и повозки уже будут не нужны.

Иван в ответ только вздохнул. А если не удастся? Бросать исправный самолет и всему экипажу уходить в партизаны? Ну, самолет можно и сжечь, чтобы врагу не достался. Но поднимется ли рука уничтожить исправный самолет? Он ведь не раз вывозил их из опасных ситуаций, жалко машину.

Через полчаса партизаны вернулись на лошадях. Трое – верхом, а одна лошадь тянула пустую повозку.

– Повозку-то зачем? – не понял командир.

– А мы с других повозок борта сняли. Доски хорошие, мы их под колеса подложим.

Идея была верной.

Они уложили в колею доски – к тому времени колеса уже очистили от грязи.

Грязный, как трубочист, Илья крикнул Ивану:

– Командир, пробуй!

Иван забрался в кабину и запустил моторы. Прогрев моторы пару минут, он добавил газ, и самолет натужно пошел. Основное шасси шло по доскам, но дутик юзом волочился по земле, тормозя ход.

Когда самолет выбрался на сухое место, Илья принялся очищать хвостовое колесо. Маленькое по сравнению с основным колесом, оно было просто не видно под огромным слоем липкой грязи.

Иван выбрался из самолета.

– Везите раненых, только быстро. Время уходит, скоро рассвет.

Пока привезли раненых и разместили их в фюзеляже, миновал час. Иван только головой качал от огорчения: они уже явно не успевали пересечь линию фронта до рассвета. Он надеялся на подходе к линии фронта опуститься до бреющего полета. Тогда с немецких истребителей, если таковые появятся, засечь самолет будет сложно.