Андрей Гончаров - Два выстрела во втором антракте

— Там же дача министра внутренних дел Макарова! — воскликнул Молодцов. — Боевики напали на дачу министра!

— Это они как с господином Столыпиным! — сказал один из охранников, пожилой дядька, как видно, старший здесь. — Может, господин министр сейчас здесь, вот они и хотят его убить!

— Да, скорее всего, так! — кивнул следователь. — Как это некстати! Хотя для министра, наоборот, кстати, что мы здесь оказались. Вот что, Сидоров, — обратился он к пожилому. — Возьми еще одного — ну, хоть Ковалева, — и останетесь с арестованным. Глаз с него не спускать! А я поведу людей на подмогу охранникам министра. А то перестреляют их всех, как куропаток, — вон какая пальба идет!

И следователь во главе десятка жандармов направился к месту боя. С их появлением стрельба там разгорелась с новой силой.

— А ну, господин хороший, — обратился Сидоров к инженеру, — полезайте назад в карету. И сидеть там тихо, без глупостей!

И он угрожающе покачал дулом револьвера.

Дружинин молча повернулся и не спеша направился к карете. Внутри у него все сжалось, будто пружина. Он понимал, что стрельба возле дачи министра началась не случайно, что это, скорее всего, отвлекающий маневр и что товарищи вот-вот придут ему на помощь.

И действительно: в тот момент, когда он уже поставил ногу на ступеньку, готовый залезть в возок, из-за угла ближайшего дома вдруг появились четверо. Троих инженер узнал сразу: это были Углов с Ваней и Маша. Четвертый был высокий молодой парень — тот самый, что стоял с Машей у въезда на Аптекарский остров. Впрочем, долго разглядывать освободителей у него времени не было — они действовали стремительно. Молодой парень выстрелил в Сидорова, Углов — во второго охранника. Майор бил без промаха, охранник упал и больше не шевелился. А вот старший из охраны, пожилой Сидоров, был только ранен. Он залег за колесом возка и открыл огонь по своим противникам. Пожилой успел сделать два выстрела — пока Дружинин с размаху не опустил на его затылок свои руки, закованные в кандалы. Пожилой ткнулся лицом в землю.

— Что, оба готовы? — закричал Углов, подбегая к месту схватки. — Бежим!

Дружинин кинулся вслед за ним — туда, к перекрестку, где уже скрылись остальные трое. Когда свернули, инженер увидел стоявшее там ландо. Маша уже сидела на козлах. Углов с инженером вскочили, и лошадь резво взяла с места.

Только здесь, сидя лицом к незнакомому парню, Дружинин смог лучше разглядеть своего освободителя. Он увидел, что лицо у него широкое, открытое, глаза голубые. А еще — что парень зажимает рукой левый бок и между пальцев у него сочится кровь.

— Так ты ранен! — воскликнул он. — А что молчишь? Давай перевяжу, я умею.

— Как ты в железе перевяжешь? — буркнул в ответ эсер. — Да и времени нет возиться. Тут ехать всего ничего. Вот через Невку переберемся, на той стороне лечиться будем.

Они и в самом деле уже выехали к берегу реки. Сильных морозов еще не было, Невка пока не встала, но вода уже стала застывать. Николай — так звали раненого эсера — первый спрыгнул на землю и уверенно направился к кустам — искать лодку. Однако, сделав несколько шагов, он споткнулся, пошел медленнее, а потом и совсем сел на корточки.

— Сил что-то нет, — прошептал он склонившейся над ним Маше. — Вон там, в тех кустах ищите…

Углов с Дружининым быстро отыскали спрятанную лодку и стащили ее в воду. У Николая быстро заканчивались силы; в лодку он уже зайти сам не мог, оперативники его внесли. Они же сели за весла (Дружинин заявил, что кандалы не помешают ему грести), Ваня — к рулю, а Маша, вооружившись ножом, разрезала на Николае рубашку и обнажила рану. Использовав ту же рубашку на бинты, она перевязала парня, а затем склонилась к Углову и прошептала ему на ухо:

— Рана очень плохая. Ему к врачу надо.

— Мы доставим, — пообещал майор. — Скажите только, куда.

— Лучше всего к Алексею Сергеичу, — отвечала девушка. — Ну, к тому, что Игоря лечил.

Она искоса взглянула на Дружинина, в первый раз с тех пор, как началась операция по его освобождению; на душе у инженера сразу стало тепло от этого взгляда.

— Он наших уже лечил, — продолжала Маша. — И живет неподалеку, на Выборгской стороне. Но к нему только ночью можно.

— Но ведь у вас где-нибудь есть место до ночи переждать? — спросил Дружинин.

— Есть, конечно. Не только до ночи, а долго просидеть можно. Но это далеко, в Финляндии, возле Гельсингфорса.

Углов и Дружинин переглянулись.

— Нет, мы туда не поедем, — сказал майор. — Нам нужно совсем в другую сторону, на юг. И потом, у нас еще дело в Петербурге осталось. Побеседовать кое с кем нужно.