Андрей Гончаров: Два выстрела во втором антракте

Лишь отпустив агентов и убедившись, что поиски начались, Лисович сделал несколько телефонных звонков. Они были адресованы особо ценимым агентам — тем, которые были внедрены в революционную среду. Теперь все нити, которые могли вести к приезжим злоумышленникам, были натянуты. И вполне возможно, что какую-то нить революционные щуки заденут и Лисович будет знать, где их искать.

До самого вечера сообщений от агентов не поступало, и заместитель начальника отделения занимался текущей работой, которой у него хватало и без приезжих бомбистов. Но вот, уже в седьмом часу вечера, поступил звонок от агента Кошкина, посланного собирать сведения на биржу, расположенную на Подоле.

— Здесь они, ваше благородие, здесь! — услышал Лисович в трубке взволнованный голос агента. — Все трое!

— Откуда взялись? Докладывай по порядку! — приказал Василий Никандрович.

— Нашел я извозчика, который их привез, — стал излагать агент. — Из самых Бровар ехал. Там они с питерского поезда сошли — извозчик это заметил. Ему еще тогда подозрительно показалось, зачем это господа непременно хотят на извозчике в город въехать? Но спрашивать не стал, потому что деньги уж больно хорошие заплатили.

— И где эти пассажиры сейчас? — спросил Лисович.

— В ресторане сидят, расстегаи кушают, — отвечал Кошкин. — Ресторан «Эльдорадо» на Подоле, знаете? А еще икры заказали, балыка — все как полагается.

— А водки, вина много взяли?

— Вот этого нет совершенно. Мне уж половой свое удивление передавал. «Первый раз, — говорит, — таких господ вижу, чтоб хороший ужин — и всухую». Но мы-то знаем, что у господ революционеров это бывает. Особенно если на акцию идут…

— Тут ты прав, — сказал Лисович. — Значит, слушай команду. Ничего не предпринимай, глаз с них не спускай, но сам им на глаза не лезь. Сейчас главное — не спугнуть. Я скоро буду.

Положив трубку, заместитель начальника отделения прошел по управлению и собрал всех, кто имелся в наличии. Состав был не самый лучший, но привередничать не приходилось — собирать лучших было некогда. Сели в три линейки, поехали на Подол.

Еще когда подъезжали к ресторану, увидели выскочившего навстречу агента Кошкина.

— Ушли, только что ушли! — вскричал он. — Но недалеко, и направление я запомнил! Вон туда, в сторону Крещатика!

«Хорошо, что к центру движутся, — подумал Лисович. — А то бы двинулись в Куреневку, лови их там». Он отдал команду, и приехавшие с ним агенты бодрой побежкой двинулись в нужном направлении.

Вскоре и он, и агенты увидели тех троих. Злоумышленники не торопясь шли по Крещатику, о чем-то беседуя. Миновав Прорезную, свернули направо. Впереди показался сквер, за ним — здание оперного театра. «Куда они направляются?» — недоумевал Лисович.

Троица подошла к театру, обогнула его и вошла в здание со служебного входа.

— Ну все, деваться им теперь некуда! — воскликнул Василий Никандрович. — Кошкин, веди людей через главный вход. Сходи к директору, объясни, что происходит задержание. А я за ними!

Он вбежал в театр, и первое, что увидел, — лежавшего без сознания сторожа. Трое злоумышленников растворились в громадном здании. Где их искать?

И тут в уме Лисовича всплыло давнее воспоминание: покушение на Столыпина, убийца с «браунингом» в руке, а на сцене — трое в костюмах сказочных витязей. Не эта ли троица там была?

Взяв двоих агентов, заместитель начальника отделения кинулся к артистическим уборным. Да, вот здесь раздевается миманс. Он рванул одну дверь — оказалась женская гримерная, забитая какими-то феями; поднялся визг. Рванул другую — пусто. Дернул ручку третьей двери — заперто. Лисович приложил ухо к двери и услышал мужские голоса. Слышались странные фразы:

— Кальсоны тоже снимай, что, забыл?

— А где вставать, тут, что ли?

— Все равно, луч широкий, везде найдет!

Лисович ничего не понял, но осознал главное — злоумышленники здесь. Он вынул револьвер; то же самое сделали все остальные. Затем кивнул самому крупному из агентов, тот разбежался и всем весом обрушился на дверь. Запор хрустнул, охранники ворвались в гримерную.

Здесь было пусто. Злоумышленники словно растаяли в воздухе. Только разбросанная в беспорядке одежда говорила о том, что здесь только что были три человека…