Андрей Гончаров: Два выстрела во втором антракте

Правда, в возможность теракта со стороны очкастого он серьезно не верил. Ведь известно было, что вход в театр тщательно охраняется, публику внимательно досматривают, пускают только по пропускам. Пронести оружие в таких условиях совершенно немыслимо. И все же, как говорится, береженого Бог бережет, лучше проследить.

Тут внимание Лисовича вновь отвлекли странные богатыри, стоявшие возле занавеса. Они, кажется, тоже заметили очкастого, и высокий брюнет что-то оживленно говорил блондину, то и дело кивая на «студента». Значит, и они что-то заподозрили, понял Лисович, и снова повернулся к «объекту».

Повернулся — да поздно. «Студент» уже сунул руку в карман и вытащил оттуда «браунинг». В этот момент он находился всего в нескольких метрах от Столыпина, беседовавшего с двумя сановниками возле оркестровой ямы. Думать дальше было некогда; Лисович кинулся вперед, надеясь успеть, как-то помешать убийце. Но тот, видимо, почувствовал угрозу и поспешно вскинул руку с револьвером.

Грянул выстрел, потом второй. Еще раз выстрелить террорист не успел: агент Лисович ударил его снизу по руке, так что пистолет взлетел вверх и упал на пол; туда же свалился и сам боевик, на которого всей тяжестью навалился Василий Никандрович. На помощь ему спешили другие агенты, и спустя минуту убийца был закован в наручники. Лисович поднялся с полу и огляделся. «Попал или нет? — стучало у него в голове. — Может, я спугнул и он промахнулся?» Однако тут он совсем рядом увидел Столыпина. Премьер был бледен. Правая рука его безжизненно повисла; из рукава мундира текла на пол красная струйка. И сам мундир ниже пояса был окрашен красным, пятно быстро расплывалось. Однако премьер был в сознании. Сделав два шага к царской ложе, он поднял левую руку, оставшуюся целой, и широко перекрестил императора. После этого пошатнулся, опустился в пустующее кресло рядом. Тихо, но отчетливо произнес: «Счастлив умереть за царя!» И закрыл глаза.

Тут агент Лисович вспомнил о трех богатырях, стоявших у занавеса. Если это агенты, то должны быть уже здесь, участвовать в задержании. Он огляделся. Выстрелы переполошили весь театр. Публика вернулась в зал, люди плотным кольцом окружили пятачок перед оркестровой ямой, где произошло покушение. Многие артисты тоже кинулись на выстрелы: царица Милитриса, царь Гвидон, колдун Черномор, корабельщики, скороходы, звездочеты вышли из-за кулис и толпились на авансцене. Вот только трех витязей прекрасных, трех богатырей, стоявших там последние пять минут, среди них не было. Как появились они, почти никем не замеченные, так и пропали.

— Ну вот, видели! Он это стрелял, Богров, и больше никто! Правильно Григорий Соломонович говорил — все это домыслы насчет второго стрелка! Никаких сомнений! Не было второго снайпера, и из царской ложи никто не стрелял!

— Да, вы правы, с этим все ясно. А вы заметили, как этот, с пробором, кинулся на стрелка? Я же вам сразу сказал — агент это. А вы мне: артист, артист… И на нас он поглядывал, явно заметил.

— И пусть заметил. Теперь, Ваня, это неважно. Теперь главный вопрос: как нам отсюда уйти? Не в кольчугах же этих по Крещатику шествовать…

— Зачем в кольчугах? Сейчас заглянем в уборную артистов миманса, там и позаимствуем нужный гардероб. Пока они там, за занавесом торчат, можно будет провести ревизию. Их там человек двадцать раздеваются, так что что-нибудь подходящее найдем. Заодно и деньгами на первое время разживемся.

— Как-то это все мне не нравится… Нехорошо выглядит…

— Ладно тебе, Кирилл, тоже моралист выискался! Иди тогда нагишом. Не всегда, знаешь, тебе царские кладовые предоставлять будут. Мы в какую эпоху прибыли? В эпоху экспроприаций и свержения основ. Так что нужно жить в соответствии с духом времени.

Именно такой разговор вели между собой те самые «три богатыря», которых агент Лисович видел на сцене. Несомненно, если бы Василий Никандрович услышал этот обмен мнениями, он бы немало подивился. Кто такой снайпер, упоминавшийся в беседе? Почему неизвестным должны предоставляться царские кладовые? И что означает фраза: «Мы в какую эпоху прибыли»?

Но еще больше бы удивился агент Лисович, если бы узнал, что буквально за пятнадцать минут до того момента, когда три человека в кольчугах и шишаках вышли из-за занавеса, этих троих в театре не было. И не только в театре, но и вообще нигде — ни в России, ни за ее пределами. Дело в том…

…Дело в том, что эти три человека, ставшие свидетелями убийства главы российского правительства Петра Столыпина, не были его современниками. Они прибыли из другой эпохи, из далекого будущего. А если точнее — из второго десятилетия XXI века. Они смогли перенестись в 1911 год благодаря открытию российских ученых — генератору временных колебаний, который позволял снимать с человека матрицу и затем воссоздавать ее в избранной точке пространства и времени.