Роман Заречный - Нет пути. Они не пройдут

Но мы продолжали на протяжении веков наблюдать за изменениями, происходящими в грамматическом и лексическом устройстве языка, чутко реагируя на них, и внося изменения и в свои программы для обучения новых «разведчиков». Нам также несколько раз приходилось делать выбор между родственными ветвями языка, на которые неуклонно распадалось единый древнеславянский язык. Так, по различным, в том числе и политическим причинам, мы сначала выбрали язык восточных славян, а когда стал разделяться и он – сделали выбор в пользу так называемого великорусского наречия, которое стало превращаться в современный русский язык.

«Неплохо! – подумал я. – На пустячный вопрос закатывать такую лекцию. Вот бы я мог также!» Но приходилось потерпеть – нужно было узнать и ещё кое-что.

– А что вы вообще делаете? – спросил я.

Рогволд замолчал. Помолчал, ещё помолчал, и начал:

– Наблюдение, сбор информации, передача информации руководству, обнаружение и предотвращение наиболее серьёзных глобальных угроз. К сожалению, это не помогло предотвратить ни приход Адольфа Гитлера к власти, ни начало Второй Мировой войны, ни атомную бомбардировку мирных городов.

– Вот тебе и предотвращение глобальных угроз! – вдруг вмешался Громобой.

– Мы убили Гитлера! – поморщившись, парировал Рогволд.

– После того, как он добился всего, о чём не смел и мечтать, и создал нацистскую империю, подмявшую под себя полмира. Мы, как всегда, невероятно оперативны!

– Как вы смогли убить Гитлера? И кто тогда правит Германией? – спросил я.

– Помимо того, что наши люди находятся в каждой стране, регионе, и даже практически в каждом населённом пункте, «разведчики» смогли проникнуть практически во все крупные и влиятельные организации планеты и добиться в них ключевых ответственных постов. Естественно, множество и в нацистском руководстве и в окружении фюрера. И когда мы приняли решение, что идеология нацизма – это безусловное зло, угрожающее самому существованию человечеству, и решили всеми средствами бороться с ним, нам не составило труда ликвидировать и самого фюрера, а теперь уже императора Великой Германской Империи. Мы надеялись, что это подтолкнёт угнетённые народы к началу восстания, но этого не произошло. А точнее, бунты действительно начались, и даже в самой Германии, но были довольно быстро подавлены, а императором стал его сын, Фридрих I Гитлер, родившийся уже после победы Германии. Сейчас это уже старый и дряхлый старик…

– …намертво вцепившийся во власть костлявыми руками, – мрачно добавил Громобой. – Полумёртвая поганая сволочь, продолжающая обрекать на смерть других!

– Тихо, Гром! – попросил Рогволд устало.

– Тоже понятно, – кивнул я.

– А мне непонятно, – вставил Громобой, – что нам с тобой делать, а, Ромыч? И кто ты вообще такой?

– Давайте решать быстрее! – воскликнул Мирослав. – Мы здесь уже полдня сидим!

– И просидим ещё столько же! – отрезал Рогволд.

– Да почему сразу «столько же»?! Сейчас перевозим его на нашу базу, где-нибудь в Австралии или Индии, вызываем наблюдателей от Верховного Совета, и пускай они разбираются! – предложил Мирослав.

– А если он сбежит по дороге? – спросил Рогволд.

– С какой стати нам понадобился этот Верховный Совет? Мы что, не сможем разобраться сами? – вмешался Громобой.

– Попробуй! – предложил Рогволд.

– Давайте подумаем! Итак, во-первых, некий психически нормальный человек утверждает, что война закончилась поражением нацистов. О чём это говорит?

– Что так оно и есть, – с серьёзным лицом сказал Мирослав.

– Ты прав, Славик. Абсолютно точно.

– Знать, это мы лишились рассудка, Громобой? – язвительно спросил Рогволд.

– Отнюдь нет. Посмотри на его одежду! Посмотри на Ромину одежду!

– И что такого?! – недоумевал Рогволд.

– Да вы даже не обратили на это внимания! – воскликнул Громобой.

– Такую одежду не делают здесь! – догадался Мирослав.

– Да, – кивнул Громобой. – Именно так. Но её не делают и у нас. И тем не менее, это уровень современных технологий Земли, возможно, немного выше.

– И что это значит? – озадаченно спросил Рогволд.

– Вы заметили, – продолжал Громобой, – что его речь определённым образом отличается от речи жителей современной России, хотя при этом в ней совсем не чувствуется иностранного акцента? Это, безусловно, речь русского человека, каким Рома и является.

– Верно! – кивнул Мирослав.

– Но только это не та Россия, которую мы с вами знаем, вот в чём дело, – сказал Громобой.