Роман Заречный - Нет пути. Они не пройдут

Рогволд продолжал сидеть всё так же прямо, и пристально смотрел на меня.

– Кто вы такие? – опять спросил я, но тот по-прежнему молчал.

Наконец, вернулись Громобой и Мирослав, с трудом неся с собой какие-то громоздкие приборы. И вид их, как ни странно, подействовал на меня успокаивающе. Они поставили посреди комнаты какое-то устройство, похожее на огромный чёрный ящик. Затем Мирослав одел мне на голову металлический круглый шлем, провода от которого тянулись к этому ящику. Потом Громобой разложил вокруг, по комнате ещё какие-то загадочные приборы, тоже соединил их короткими проводами (или чем-то на них похожим), превратив в какое-то подобие замкнутой цепи. Затем, все трое оживлённо столпились возле чёрного ящика – кажется, главного из всех этих устройств. Рогволд склонился над ним, что-то подкрутил, на что-то нажал, и вдруг из того раздался низкий и протяжный, но не очень громкий гул.

– Начали! – громко объявил Рогволд. – Как тебя зовут? – сначала, снова спросил он у меня.

– Роман Заречный, – с усиливающимся раздражением ответил я.

Некоторое время они прислушивались к гудению прибора, которое вдруг неожиданно изменилось – звук превратился в тонкое и пронзительное жужжание. Переглянувшись сначала с остальными, Рогволд объявил им:

– Всё в порядке – мальчик не лжёт, – и затем снова обратился ко мне:

– В какой стране ты родился, и кто ты по национальности?

– В России, русский, – отозвался я. Рогволд опять прислушался к звуку, издаваемому прибором, который вновь изменился так же, как в первый раз.

– Тебе известно, кто такой Ганс Заллер? – заговорил Рогволд.

– Нет, – ответил я удивлённо, – я… я ничего про него не знаю.

– Кто победил во Второй Мировой Войне? – вдруг вмешался Громобой, и все трое стали внимательно наблюдать за выражением моего лица. Они глядели так пристально и настороженно, словно опасались, что я прямо сейчас брошусь на них.

– СССР и союзники – ну там США, Англия, – после небольшой паузы ответил я.

Рогволд склонился к одному прибору, затем подошёл к другому, поковырялся в нём, и наконец, после недолгого молчания, медленно и тревожно сообщил:

– Он действительно считает, что говорит правду.

– Да чё это такое вообще? – не выдержал я. – Что это за штуки? Со мной кто-нибудь здесь вообще будет разговаривать, или нет?

– Эти «штуки», как ты выражаешься – особое устройство, позволяющее отслеживать активность твоего мозга, и благодаря этому узнавать, например, насколько правдивы твои ответы, а также достаточно достоверно оценивать твоё психоэмоциональное состояние, понимаешь? – за всех ответил Громобой (впервые мне здесь кто-то что-то объяснил!)

– Типа, детектора лжи? – догадался я.

– Можно сказать и так, но принцип его работы довольно сильно отличается – наши технологии позволяют непосредственно изучать импульсы твоего головного мозга, а не показатели физиологического состояния, что весьма повышает точность и достоверность показаний прибора.

«Интересно», – подумал я, – «откуда же у них взялся такой приборчик? Похоже, они всё же не сектанты, но вот тогда кто?!»

– Ты сотрудничаешь с нацистским режимом? – прервал мои размышления голос Рогволда.

Я с удивлением посмотрел на него. Какой еще режим? Что-то они такое говорили про фашистов…

– Ты помогаешь Германии? – снова спросил он.

– Да нет же! – недоуменно ответил я.

Они что, совсем помешались на этой войне? Причем здесь Германия?

Неожиданно Громобой сказал:

– Я думаю, можем закончить проверку – Рома не соврал ни разу.

– Если только шпионы не научились «обманывать» наши технические устройства, о существовании и устройстве которых они не подозревают вообще. И да, – добавил Рогволд, – нам от этого не легче. – Он выключил все приборы, снял с меня шлем, и попросил:

– Расскажи немного о себе, русский, пятнадцатилетний школьник, Роман Игоревич. Кто ты такой, на самом деле?

Тут мне это надоело.

– Ладно! Всегда, пожалуйста! Но может, сначала вы? Да мне уже надоели эти дурацкие вопросы! Зачем я вам нужен? Зачем вы спрашивали меня про эту чёртову Германию?

– Значит, ты думаешь, она проиграла войну? – вцепился в мою последнюю фразу Рогволд.

– В некотором смысле, так и есть, – тихо заметил Громобой.

– Но он не об этом говорит! – резко возразил Рогволд.– Мне кажется, он все-таки… не совсем в порядке.

– А может это мы, – отвечал Громобой так же тихо, и с какой-то тонкой, еле заметной грустью- не совсем в порядке?