Сергей Лысак - От Гудзона до Ла-Платы

Скользнув в воду, Флинт дал знак, что все нормально, и перерезал якорный канат специальной электропилой, входящей в джентльменский набор подводных кладоискателей. Пригодился все таки инструмент! Больше на поверхности делать было нечего. Пловцы разделились на группы по два человека и стали резать якорные канаты один за другим. Это привело к тому, что корабли стали дрейфовать по ветру и начали наваливаться на стоящих под ветром соседей. Началась паника, никто не мог ничего понять Крупный корабль, выбранный в качестве брандера, также вломился в эту кучу-малу, так как отдать второй якорь на нем никто не успел. И тут полыхнуло…

Парусник в закрытой акватории не только очень стеснен в свободе маневра, но еще и при столкновении с другим парусником их снасти зачастую так перепутываются, что распутать их непросто. Особенно в темноте. И сейчас группа кораблей, стоящих на ветре, навалилась на стоящих под ветром и образовала жуткую мешанину. И в этом скопище дерева, пеньки и парусины неожиданно вспыхнуло яркое пламя, причем с наветренной стороны. Пожар быстро разгорался и перекинулся на ближайшие корабли. С берега удивленно смотрели на то, что творилось на рейде, и ничего не понимали. Ведь не прозвучало ни одного выстрела! Четыре небольших корабля, стоявшие самыми крайними под ветром, вовремя сориентировались и обрубив якорные канаты, попытались уйти от разгоравшегося огромного костра. Однако маневрировать ночью под парусами в тесной бухте, лишенной каких-либо светящихся маяков, занятие для экстремалов. В итоге все четверо вылетели на мель, так как не смогли в темноте обнаружить фарватер. Остальные же, стоявшие на рейде, представляли из себя сцепившийся клубок, в центре которого все сильнее разгорался пожар. Подводным диверсантам помогал ветер, прижимавший тех, у кого якорные канаты были перерезаны к тем, у кого они остались целы. А спутывание снастей такелажа и невозможность парусника дать ход в такой ситуации лишь усугубляли картину. В условиях все более прогрессирующей паники экипажи даже не думали бороться с пожаром, это было физически невозможно. Кое где все же сумели спустить шлюпки, но большая часть просто прыгала за борт и пыталась достичь спасительного берега вплавь. Благо, он был недалеко. Убедившись, что образовавшаяся куча-мала горит надежно и команды в панике удирают на берег, Флинт дал команду возвращаться. А то, скоро начнут рваться крюйт-камеры одна за другой. Не хотелось бы находиться неподалеку в этот момент. Четыре скутера с диверсантами проскользнули в глубине мимо огромного костра на рейде, и так никем и не обнаруженные, вышли из бухты через проход Гран-Пас, в который вошли совсем недавно. Позади полыхало то, что совсем недавно наводило страх на всех моряков в Карибском море. А виновники всего этого, оставаясь невидимыми и неслышимыми, уходили от бухты Бастер все дальше и дальше, где их ждала "Аврора".

Как раз начало светать, но на рейде уже и так было светло, как днем. Горящая куча-мала начала потихоньку дрейфовать в сторону подветренного берега бухты. Очевидно, либо все якорные канаты перегорели или оборвались, либо оставшиеся несколько якорей уже не могли удерживать такую массу и стали ползти по грунту. Тут как раз и раздались первые взрывы — огонь наконец-то добрался до пороха в крюйт-камерах. Горящие обломки взлетали на большую высоту и бухту заволокло дымом. На берегу было видно множество людей, которые не понимали, отчего это произошло…

За всем этим губернатор острова Тортуга месье Бертран Д'Ожерон ошеломленно наблюдал с квартердека "Песца" в компании с Леонидом и его офицерами, время от времени комментирующими происходящее. Ковальчук и Тунгус, которым больше пока нечего было делать, выполняли функции кинооператоров, запечатлевая на видеокамеры для истории уникальные кадры принуждения Тортуги к миру. И суть была в том, что месье губернатору заранее рассказали, что именно должно произойти. Не объяснили только, какимобразом это будет обеспечено. Наблюдая исподтишка за французом, Леонид понял, что "клиент дозрел". Наглядная демонстрация имела колоссальный успех.

— Как видите, месье, мы не собираемся воевать с Францией. Не покушаемся также на жизнь и имущество жителей Тортуги. Хотя могли бы не оставить тут камня на камне. Мы же лишь уничтожаем пиратские посудины, так как не потерпим их дальнейшее присутствие в нашемморе. Прошу извинить меня за столь необычный метод, но по иному убедить бы Вас не получилось. Сейчас Вас доставят обратно на берег в целости и сохранности, а Вы передайте всем наше предупреждение — пиратства в этих водах мы больше не допустим. Хотите торговать — пожалуйста. На Тобаго и Тринидаде вам всегда будут рады. Но знайте, что если Тортуга продолжит оставаться пиратской базой, и Вы выдадите еще хоть одно каперское свидетельство для действий против Испании, то я приду сюда снова. И я не буду гоняться по джунглям Сен-Доменга за каждым отдельным бандитом, а приду сюда и уничтожу Бастер с Кайоном, где идет скупка награбленного и пираты получают все необходимое. И буду приходить каждый раз, если это не возымеет действия и вы не угомонитесь. Потому, что для меня нет разницы между пиратами и их пособниками. Так и напишите своему королю. Думаю, он поймет, что торговать с нами ему гораздо выгоднее, чем воевать.