Алексей Аимин - Голкипер. Нас ведут

– Товарищ капитан, – раздался из темноты чей-то веселый голос, – тут от нашей натуги уже весь воздух на несколько километров испорчен.

Раздался дружный смех.

С -125 на марше

– Товарищ капитан, – послышалось от другого борта, – а баня будет?

– Не обещаю. С водой здесь говорят туго, а вот одеколон постараемся выдать.

– Какие уж одеколоны, – когда идешь позади колонны! – вновь вмешался первый, в котором я узнал голос рядового Рябова.

К рассвету мы уже были на своей позиции. Укрытия для людей и техники были выполнены из железобетона, а места пусковых установок обвалованы мешками с песком.

Столовая располагалась отдельно. Вся позиция была огорожена колючей проволокой. Снаружи ее охраняли арабские солдаты, внутри были выставлены собственные посты.

Хотя командир дивизиона доложил командованию о готовности к боевому дежурству, дел еще было непочатый край. Однако все работы по полному развертыванию комплексов были перенесены на ночное время, как в целях сохранения секретности, так и из-за нещадно палящего солнца (это в середине-то марта). И тут поступила команда к приему пищи. Рябов тут же ее прокомментировал:

Чем больше морда и живот

Тем крепче Армия и Флот!

Уже час, как со стороны столовой утренний ветерок доносил приятные запахи, но стол превзошел все наши ожидания, и этот первый прием запомнился солдатам надолго.

Нам, привыкшим к перловке со шкварками, жидкому пюре с котлетой из хлеба, макаронам по-флотски сдобренных комбижиром, сегодня были предложены: салат из свежих овощей и мастерски пожаренная курятина. А вместо сизого киселя или компота из сухофруктов на столе стоял натуральный апельсиновый сок.

– Слушай, – обратился ко мне Вадим, наворачивая курицу, – кругом одни пески, откуда это все берется?

Мы еще не знали, что египетское командование предложило в рацион офицеров включить сухое вино, ведь англичане всегда его требовали. Но наши военкомы отказались, видимо боялись развратить нас или считали, что нам и спирта, выделяемого для технических нужд, вполне достаточно.

Первый день ушел на обустройство. Рядовой состав располагался в том же большом тоннеле, что и командный пункт. В его ответвлении были установлены деревянные нары в два яруса. Младших офицеров селили по двое-трое, в свежевырытых землянках перекрытых железобетоном. Стены были завешаны грубой тканью, а на деревянных настилах лежали тюфяки и войлочные валики.

Как-то само собой я оказался вместе с Вадимом. Когда распаковывали свои небольшие чемоданы, он вынул несколько книг, среди которых были словари французского и английского, Вольтер в подлиннике и… «Как закалялась сталь» Николая Островского.

– Это я для прикрытия, – увидев мой вопросительный взгляд, пояснил Вадим, – они же с подозрением отнеслись к этому набору, ну я им и заявил, что хочу коммунистические идеи из этого бессмертного произведения братьям арабам внушать.

В анкете-то я написал, что иностранными не владею, сказал, что пока лишь несколько слов знаю: Noy, Yes и Revolushion. А то ведь они шибко боятся, что кто-то вражьи голоса будет слушать.

– А ты слушаешь?

– А ты? – мгновенно отпарировал Вадим, и я понял неуместность своего вопроса.

– Ладно, – более миролюбиво продолжил он, – притремся.

Через неделю мы уже совсем освоились с обстановкой. Основных трудностей было две – недостаток воды и переизбыток солнца. Воду нам давали две скважины, одна питьевую, другая техническую. Первая иссякала к обеду, вторая к ужину.

Солнце, особенно во второй половине дня палило нещадно, потому всю основную физическую работу делали после его захода. Хорошо еще нас завезли сюда в марте, и мы привыкали к жаре постепенно, ведь к июню температура в тени достигала уже 50 градусов, а на солнце все 80.

Смена климата, питания и особенно качества воды сразу же отразилось на организмах рядового и командного состава дивизиона. Овраг за площадкой на время стал самым посещаемым местом, это уже позже там были выстроены туалеты.

Обустройство санитарных условий

Арабы, из внешней охраны долго недоумевали по поводу необходимости этих построек. Смех смехом, а несколько человек в дивизионе заболели серьезно. Наш санинструктор – фельдшер по образованию – поместил их в отдельную землянку с подозрением на дизентерию.