Игорь Райбан - Испания

– Всё, можете идти, до встречи завтра. Постарайтесь не вляпаться в какую-нибудь историю, – добавил прелат на прощание.

С достоинством, сделав глубокий поклон, вышел из кабинета приора навстречу новым похождениям.

Конечно, по опыту понимал, что такие люди, как приор, так просто своих жертв не выпускают из мышеловок.

Внутри себя чувствовал, что приор имеет тайные планы, не ставя в известность при этом. Что ж, ладно, поживем—увидим.

Да только кажется, сам приор являлся наследником тайной «магии», владел некоторыми инструментами воздействия на обычных людей.

Не зря у него на пальце, красовалось необычное кольцо с хризопразом.

Рассвет растекся кроваво—алым цветом утренней зари по безлюдной земле,

окрашивая окрестности пейзажа старинного города, близлежащих домов и улиц, прилегающих к Алькантарским воротам.

Куда я, прогуливаясь по пустым улицам, пришел с новой лошадью, ведя за собой под уздцы, под мерный цокот копыт.

Тихо и мирно казалось в призрачном безмятежности, в процессе проходящей жизни, уже однажды казалось минованной.

Вчера весь день прошел в хлопотах и делах, и подготовке к новому переходу—путешествию в «свое» имение под домашний арест.

Выйдя из замка иезуитов, нашел юношу поводыря по городу, провожатого по нужным мне местам. Конечно, не бесплатно: еда за мой счет и пара серебряных монет, которые пообещал потом отдать.

Вот во столько обошелся проводник по городу.

Первым делом мы наведались в городскую казну, типа нашего современного банка. Там я получил жалованье за несколько месяцев: четыре десятка золотых дублонов. Не без проволочек, конечно: бюрократия была, как и везде. Пришлось прибегнуть к угрозам, козыряя знакомством с приором Амбросио.

Потом совместный обед в подвернувшийся таверне, где присмотрел вполне приличную ночлежку, находившуюся по соседству с таверной.

С поводырем сходили на местный рынок, там прикупил лошадку со сбруей, не за дорого.

Потом прокатились на лошади, обкатывая её, до гвардейцев на воротах Алькантаре. А именно до капитана, у которого находились изъятые вещи: клинки, плащ со шляпой, безделушки, дорогие как память предшественнику в «моем» теле.

Да и оружие не помешает иметь при себе здесь, на всякий случай.

Жирный капитан с удивлением узрел меня, когда я потребовал выдать изъятое оружие и мои вещи. Наверно, он глаз положил на них, рассчитывая на то, что я не вернусь из тюряги.

С бледным лицом капитан попросил удостоверить сей факт, что я на законных основаниях здесь, а не сбежал из-под стражи.

С улыбкой на устах показал бумагу о своём освобождении.

Натужно кряхтя и вздыхая, капитан выдал вещевой мешок.

Вскрыв его, при нем сверил наличие имущества, пугая приором и тюрьмой в случае их недостачи.

Но всё оказалось на месте. Повезло капитану на этот раз.

Так и сказал ему прямо, на прощание.

Потом мы вернулись в приглянувшийся ночлег при таверне, запоминая при этом дорогу. Снова накормив и рассчитавшись с проводником, устроился на ночлег. Размеренно выполнив комплекс вечерних упражнений и немного помедитировав, лег спать, заодно планируя завтрашнее время. Так и прошел день после освобождения.

На закрытых в столь утренний час воротах, дежурила пара сонных гвардейцев из стражи. Хмуро и неприветливо взглянув на меня, снова оперлись на алебарды.

Вскоре послышался шум приближающейся конной повозки, она катилась, громыхая колесами по каменной брусчатке.

И точно, показалась скромная карета черного цвета с кучером и парой сопровождающих её всадников.

Подкатившись ко мне и воротам, карета остановилась, кучер натянул вожжи лошадей, тормозя движение. Гвардейцы мигом очнулись, подгоняемые криком спутников экипажа. Ринулись откупоривать массивные ворота, с трудом приоткрывая их.

Занавеска в карете отдернулась, не полностью открывая лицо приора Амбросио. Знаком пальца он велел двигаться вслед за кортежем.

Ворота открылись, и я запрыгнул на лошадь, направляя на выезд из города, на мост, где катилась карета приора.

Переехав мост, кортеж направился по безлюдной дороге на восток, удаляясь от города, там мы развили большую скорость скачки.

Кучер кареты непрерывно погонял длинным хлыстом, запряженную четверку коней, не отставая от нас, одиночных всадников.

Через два часа непрерывной и быстрой езды, движение отряда замедлилось, давая уставшим коням передышку.