Александра Нюренберг - Крылатое человекоподобное существо. История одной семьи

Калерия ухмыльнулась.

– Да. Либо белобрысый, как я, либо ртище, как у акулы. Ну, как у Илюхи.

Они молчали.

– Примешь? – Осторожно спросила Оля.

Та яростно кивнула.

– Всё одно… от семьи почитай никого, я да балагур мой Илья. На Льве крест поставили ещё при батюшке.

– Родители о нём упоминали?

– Конечно.

Калерия, похоже, решила обидеться, хотя это надо было сделать раньше, или вообще не делать.

– Просто ты всегда говорила, что вообще его не знаешь. Как всё это вышло?

– Пропал, когда перебирались сюда оттуда. – Исчерпывающе объяснила Каля, и Олюшка умолкла, покусывала бледные губы.

– Ну…

– Что?

– Спроси, спроси.

– Именно?

– Не дезертир ли. – Сухо молвила Каля.

Оля изумилась совершенно искренне.

– Что только не подумаешь о семье Аксаковских… самое невероятное, самое, Каля, слышишь… но вот дезертирство не в их вкусе.

Каля ухмыльнулась, став чуточку похожей на Илью.

Оля спросила, где тот, кстати.

– У той . – Молвила Каля.

Оля промолчала. Каля, подняв брови, пояснила:

– Так проще говорить. У меня плохая память на имена.

Девушки рассмеялись.

– Говорят, скоро новое пополнение. – Непонятно к чему, заметила Оля. – По распределению, не подлежащие мобилизации.

– Пополнение чего?

– Имён.

– Ох, Оля, да ты непроста. Хорошо, что ты не умеешь влюбляться.

Говоря это, Каля в упор посмотрела на подругу. Та ответила поднятием бровей и еле слышно срезала:

– Вот уж это, милая, тебя абсолютно не касается.

Каля удовлетворённо закивала.

– Ты лучше про Льва Прокофьевича расскажи.

Калерия встала с постели, прошла, отразившись над зеркальным портретом гостьи трижды в трюмо.

Окно, кровать и ковёр трижды переместились, прежде нежели она заговорила.

– В танковом служит… перевели в девятый какой-то полк… проездом… отправляют на побывку.

Оля переспросила.

– В девятый. – Раздражаясь, повторила Калерия. – А что? А-а, – кивнула, прибирая волосы, – потому и через полевую не послал… разглашение сведений?

– Девятый – привилегированный… гвардия… я в газете читала.

– А что же раньше, мерзавец, молчал!

– Вот бы радость для отца, для матери. – Деликатно вставилась Олюшка.

Калерия нахмурилась.

– Что ж. Сквозь воду видно. Наверное.

Оля серьёзно возразила:

– Ты же человек… размышляющий.

(Калерия потрогала шнурок на груди.)

– Они на небе, Калерия.

– Ты полагаешь, кто-то спустился с неба и вытащил их души? Озаботился судьбой чудаковатой пожилой четы, зачем-то отправившейся погулять на берегу горного озера?

Каля прервала себя. Оля горестно вздохнула.

– Трагическое стечение обстоятельств. Но совершенно убедительное.

Каля метнула на неё ничего не выражающий взгляд – ну, и зачем надо было его метать?

Оля продолжала:

– Илья выглядит странно в последнее время.

– Да?

– Он на себя не похож.

Калерия не расслышала, ей показалось – «на тебя».

– Да, он в маменьку… только маменька очень хороша была.

– Как он вообще? – Ласково спросила Оля. – От него ведь не дознаешься. Эти шутки… как за стол сядем, пока к своему месту проберётся, всех переберёт. А что он чувствует, никому не ведомо.

Кале это не понравилось.

– А бес его знает. – Молвила она под укоризненный возглас Оли. – Хочет туда. – Неохотно прибавила.

– Он знает, что нужен здесь. Плотина нуждается в присмотре.

– Того и гляди, камень криво положат, тут его и отправят. Только не туда, а туда .

Оля медленно кивнула.

– Там у них, – понизила голос Каля, – то и дело… шмыг, шмыг, – она показала. – Илья говорит, похожи на акулят, если сверху смотреть. С лесов строительных. Где он видел акулят, не знаю, сама спроси.

– Говорят, обострение внутриполитической обстановки. – Сказала Оля. – В горах, говорят, много всего…

Обе помолчали. Оля снова начала:

– Ты слышала, что в доме у Ломаевых… были.

– …Да?

Девушки сразу ощутили тянущую скуку и желание прекратить разговор.

– Давай лучше про страшных существ из фольклора разговаривать. – Предложила Калерия.

И посветлела.

– Ах, да, – как бы вспомнила она. – Сегодня у нас посиделочки. Не без, – она сделала несколько жестов, обозначающих движение под музыку.

Оля потупилась. Калерия тонко улыбнулась. Обе знали, что Оля терпеливо высидела эту новость. Кроме того, подруги помнили, что Олюшка ещё не обещала провести Калерию на запись программы.

– Может, удастся выбить из Илюшки ту бутылку, что он оставил на случай, если добьётся мобилизации, – милостиво добавила она.