Александра Нюренберг - Крылатое человекоподобное существо. История одной семьи

В городе война являлась призраком, самолично не заходила. Он, город, ощущал себя частицей великолепной и сильной империи, слегка запачканной в тех субстанциях, из коих прилично в вагоне для нежных и некурящих упомянуть только неправедные чернила. Но империи пришлось воевать с тьмой во имя утреннего света, и оттого она чуточку пообчистилась. Настолько, что приличные люди в других концах мира перестали чувствовать холод в желудках и других непочтенных местах своих слабых тел при одном её упоминании. Они даже следили за сводками и шёпотом повторяли последние известия с фронтов:

– Они отбили ещё один город… Они вошли на оккупированную территорию…

Ещё пара месяцев и сводки повторяли уже нормальными голосами на разных языках мира. Вполне допустимо оказалось – только если вы не находились в неотбитом империей городе, вслух сказать, пожимая плечами:

– Ну, полно ворчать, дорогая… если они – зло, то уж, по крайней мере, меньшее. И не нам, маленьким оазисам законности и древних прав, осуждать эту циклопическую силу, пробуждённую самой природой. Они платят кровью и мясом – своими, заметь, дорогая, и, пожалуйста, передай мне заменитель жира… спасибо… и платят исправно.

Прошло ещё девять месяцев, женщины произвели на свет, потерявший право на привычный эпитет, уйму младенцев. Стало ясно, что, если империя не отступит и, неустанно шагая с устаревшей винтовкой, падая время от времени на одно колено, всё же будет подыматься, как оживший лесной дуб, выдравший из земли свои корни, – заменитель жира снова скоро можно будет заменить обыкновенным животным жиром, а младенцы, возможно, самые жизнеспособные из них, вырастут, не зная, что такое сахарин.

Ещё полгода – и в газетах освобождённых территорий крупно набирали:

– Не могут же они воевать за всех! Все на помощь империи!

Неизбежный, хмурым утром, обозначенный часовыми стрелками на больших командирских, придёт час воздаяния. Приличные люди, увидев озарённое страшными вспышками салюта небо и неисчислимые полки победителей, возвращающиеся по их улицам домой, снова перейдут на негромкий обмен репликами, пока ещё одобрительный. Ну, а потом, некоторые из приличных предложат создать, на всякий случай, тайный оборонительный союз, ибо рвы, полные черепов, и чересчур урожайные поля поселят в их умах тягостный призрак неведомой опасности.

– Как же им удалось? А вдруг они…

Но это уже другая история.

В городе властвовала тишь-тишина.

В неизвестные времена обстоятельства поместили его в котловину невыносимо высоких гор.

Невыносимо высоких, заметьте, даже для местного населения, привычного смотреть вверх в небо и в глаза тому, кто создал мир.

О, это были бело-лиловые горы, изрытые ущельями, сквозь которые щегольские пилоты империи, следующие на воздушные трассы войны, пролетали в наивных машинах, вынося иногда на хвостовом оперении шматки серых туманов, гнездящихся здесь с тех пор, как крылатые человекоподобные существа вовеки покинули свою территорию. Непроливайки горных озёр с чистейшей водою стояли на неподвластных разуму высотах.

Луна была видна очень хорошо. В силу ли оптических возможностей местности или ещё чего-то, она большая, песочная, висела прямо в городе в ту ночь, которая принадлежала ей всецело. Даже люди видели её чуть ли не такой же большой, как мы, не обладая способностью приближать предметы издалека.

За пятьдесят лет до происшествия городом, впрочем, здесь и не пахло. Пахло лишь ледяными облаками, камнем, столь старым, что он позабыл о древнем зле, заключённом в нём, и, когда летнее солнце принималось в мае сжигать эту часть континента, – нагретою травой.

Окрестности, впрочем, сражались за жизнь. С полсотни деревень осиными гнёздами цеплялись за скалы в забежавшем сюда с полтысячу лет назад и оторопевшем от неожиданности лесу – мол, куда меня занесло. Колодцами здесь служили горные речки, пастбищами – закоулистые горные тропы, ниже за хребтом двигались сады плодовых деревьев, и виноградники… дальше плоско лежала пустынная степь, и в средине её красный забор с превосходно нарисованным, видным издалека черепом – там помещался лепрозорий.

А сюда, в тихую долинку у стопы лиловых гор, в тень кустарника с чёрными очень сладкими ягодами, жители окрестностей в определённый издавна день спускались в своих пёстрых халатах. Они ехали на серых ушастых, похожих на гигантских зайцев, ослах и низеньких пони, рыжих с широкими копытами. С собою жители прихватывали овощи и приводили баранов. Здесь, как перелётная птица, на избранном месте гнездилась ярмарка. Первую из них видели ещё крылатые человекоподобные существа.